Возгарка III
Шрифт:
Тогда, с Альгером, я ещё не понимала, что происходит, и что я делаю. Ну, строго говоря, вчера всё тоже само случилось. Я просто испугалась и жахнула.
Но блин… Это ведь я сделала!
Я теперь победительница чудовищ! Как это круто! Тут точно не до сна!
Дядя Войко говорит, что я их распугала, но я-то знаю, что сожгла этих мертвяков, почти всех испепелила! Я чувствовала, как они горят! Я ощущала, как огонь вгрызается в мертвечину! Я сама была огнём! Наверное, тут есть чего испугаться. Но мне не страшно. На самом деле, я хочу ещё.
Сейчас, правда, я ничегошеньки
Приведя себя в порядок, я вышла на палубу. Солнышко коснулось лучиками лица, я прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Сразу стало так хорошо, а в голове и груди что-то запульсировало. День был отличный, погожий, хотя осень уже вступала в свои права и всё чаще случались дожди. Небо ясное и голубое, а вода спокойная: волны едва-едва колебались за бортом.
Сейчас была вахта дяди Войко и Эмила, а Радек с Демиром отдыхали на баке.
Мурадец сидел возле брашпиля с намотанным на барабан тросом и настраивал кеманчу, а Радек что-то прихлёбывал из фляги, прислонившись спиной к битенгу фок-мачты. Вот! Я уже некоторые корабельные словечки выучила! Но вот как всякие верёвочки называются, никак запомнить не могу, их здесь столько, что с ума сойти можно.
Сперва я думала спуститься в кубрик и позвать Сёму, но вспомнила, что он тоже очень устал вчера и наверняка отсыпается в своих зёрнышках. Так что я пошла к ребятам.
Те скупо меня поприветствовали, Демир достал смычок и начал водить им по струнам. Мелодия получалась напряжённая. Радек косился на меня, и как-то очень мрачно, с недоверием.
— У вас так здорово получается, — сказала я мурадцу.
— Благодарю, — ответил он.
— А вы случайно на флейте играть не умеете? — спросила я, вспомнив про нашу магическую вещицу, которая совсем бесхозно сейчас лежит в рундуке Рихарда.
— Нет, не умею, — так же сухо ответил Демир.
Я покусала губы и спросила тише:
— Я же вас вчера не задела?
— Меня там не было, когда ты…
— Жахнула, — закончил за него Радек, и я заметила в его глазах холод, которого раньше там не было. Ну, когда ребята узнали, что я возгарка, они начали относиться ко мне настороженно, но всё же…
— Я пойду, — голос сорвался, так что я быстро застучала ботинками по доскам, чтобы они не заметили подступивших к глазам слёз.
Обогнув рубку, я пошла к корме, где дядя Войко дежурил на руле.
— Лапа, ты чего? — тут же спросил бородач.
— Да так, — я мотнула головой. — Дядя Войко, а вы меня не боитесь? Ну, вы же видели, что я там натворила. Я очень опасная.
— Ага, опасная, — кивнул старпом, растягивая усы в улыбке. — А Рихард у нас добрый и пушистый. Не бери в голову. В мире полно магов, вампиров и прочих… особенных. Я тоже, вроде как, особенный. Так что не парься. На вот, держи, — он достал сложенную подзорную трубу. — Эмил сейчас за вперёдсмотрящего, ты тоже давай, понаблюдай, скоро красивые скалы откроются — с высеченными из них фигурами.
— Фигурами? А! Кажется, я слышала! В трактире рассказывали, что недалеко
Войко посмеялся и похлопал меня по плечу.
— Может и так, — кивнул он. — Там опасный проход в бухту, где один старинный город был, не помню, как его, ещё древнетиблирийский. В общем, там беда какая-то произошла, колдуны виноваты. До сих пор жить нельзя, никто туда не заходит. Ну, а статуи остались. Пока лет тридцать назад пиратов из Сефидского моря не выбили, все корабли ходили с пушками, даже торговые, стреляли по истуканам этим, сволочи, забавлялись. Но они ничего, похерели внешне, но не обрушились. Сейчас тяжёлое вооружение только военным судам полагается, а гражданские за самовольную установку артиллерии сурово наказывают.
Я раздвинула подзорную трубу и стала смотреть в окулярчик. Вперёд на бак не пошла — не хотелось снова неприязненные взгляды на себе ловить. Осталась здесь, просто стала переходить от борта к борту, а ещё назад смотрела — только старалась не мешать Войко. Он периодически перекладывал руль, когда ему дядя Эмил с мачты руками сигналы подавал.
Сперва я видела только волны сзади и по правому борту. Чаек видела, даже смогла близко рассмотреть. Хотя я на них и так уже насмотрелась за время плавания. Они даже к нам на корабль приземлялись. Наглые жутко, постоянно пытаются что-нибудь украсть. С пирожком на верхнюю палубу вообще лучше не подниматься — прям налету сцапают, ладно, если пальцы не заденут. У меня так уже разок украли, потом Рихарду рассказала, он смеялся. Нет, всё же, сказки ни сказки, а он задница. Даже в мелочах — полная задница.
По левому борту я видела полоску скального утёса.
Двигались мы медленно, так что она всё длилась и длилась, статуи никак не показывались, а дядя Войко причитал:
— Плетёмся черепахой, почти штиль, зараза.
— А вот они плывут гораздо быстрее, — сообщила я, снова повернув трубу назад.
Далеко за кормой к нам стремительно приближался кораблик. Крупнее нашего, но не из самых больших. У него тоже было две мачты, только передняя несла прямые паруса, а задняя — косые. Ну, и ещё всякие эти кливера над бушпритом и стаксель позади них. О! И между мачтами такие же треугольники натянуты! И если наши паруса едва-едва наполнялись, а временами и вовсе повисали, то их были полны ветра… будто он был припасён у них с собой.
— Лапушка, дай-ка я гляну, — Войко протянул мозолистую руку, и я безропотно отдала подзорную трубу.
— Бригантина, — сообщил он. — Идут с нами одним курсом. Вон как спешат! Поди, тоже в Винна-Реву, и сроки горят, как у нас недавно. И у них точно есть «винджаммеры» или даже собственный чародей на борту. Ты молодец, что их заметила, — добавил он, а затем повернулся и поднял голову. — Эмил, ну ты чего, старина? — басовито крикнул Войко. — Тут наша лапа быстрее тебя чужое судно заметила. Ты хоть за вперёдсмотрящего, а иногда не только вперёд поглядывай, лады?