Возгарка III
Шрифт:
Первый рыцарь, граф Амальрих Ренский, носил воронёные доспехи. В его руках блестел длинный двуручный меч — элегантно-грациозный и такой же смертоносный, как острые клыки этого паршивца.
Другой рыцарь, барон Иржи Весёлый, представитель встречающей стороны, был облачён в броню, сияющую, как лунный свет на воде. Его правая рука сжимала рукоять шипастого кистеня, а левой он держал щит. Правила старинных турниров не дозволяли участникам использовать разное оружие. Но со временем нам всем это приелось, так что сейчас ребятки дерутся, как им захочется, ведь в реальном бою никто не будет выбирать
Герольд объявил начало схватки, и зрители возликовали. Лорд Ренский первым рванул навстречу противнику, меч рассек воздух с ужасным свистом. Барон выбросил щит вперёд, встречая удар. Лязг цепи оповестил о замахе кистенём, и шипастый шар встретился с доспехами графа, оставив глубокую вмятину.
Смертному воину оказалось бы непросто продолжать бой, после такого удара. Но Амальрих его даже не заметил. Его меч принялся выискивать слабость в защите противника. Бессмертные обменивались ударами, то и дело повреждая броню друг друга. Ни один из них не мог позволить себе слабость. Их тела мирились с травмами, а кровавая ярость заставляла двигаться так проворно, что простому зрителю было сложно уследить за сериями ударов и отбивов. Они оба жили ради этого момента, ради бесконечного поединка, где каждая рана — лишь временное неудобство, усиливающее кураж.
Шлем Амальриха треснул от мощного удара кистеня, однако мой боец не сдался. На мгновение остановившись, он собрал все силы и обрушил свой меч на барона.
Кровавый дождь окропил песок, потому что лезвие прошло в локтевое сочленение доспеха. Толпа взорвалась восторгом, который заглушил вопль Иржи. Отсечённая конечность с наручем, латной перчаткой и кистенём упала в нескольких шагах от своего хозяина, а граф с разворота снёс фигуру со шлема противника. Отсекать головы на турнирах не полагается — такие травмы довольно опасны, — а вот прирастить обратно или вырастить новые конечности не сложно.
— Зараза, Иржи, что ж ты меня так подвёл, — хмуро прицокнул король. Повернув голову ко мне, он добавил: — А твой мальчишка ничего, умелый сукин сын.
Я изогнул губы в усмешке и сложил вместе пальцы:
— Уверен, в следующий раз он даст вашему бойцу шанс отыграться.
Якуб Старый гневно посмотрел на меня обоими глазами — настоящим и магическим. Да, он верно понял про какой такой «следующий раз» я толкую. Совсем скоро наши мальчики могут сойтись в битве уже без всяких условностей. Можно сказать, что сейчас мы оба получали наглядное пособие, чего ожидать, если не получится договориться миром.
Осенние охоты, приглашение на которые послужило формальным поводом для моего прибытия ко двору радимского монарха, ещё не начались.
Мои ратники, обосновавшиеся в лагере за городом, получили щедрое довольствие и не нуждались ни в крови, ни в женщинах. Впрочем, оставшиеся без дела войска неминуемо начнут тревожить местное население, посему в мою честь устроили турнир.
Так что сейчас я восседал в королевской ложе подле старика и смотрел, как наши бойцы поливают ристалище благородной кровью, хотя мог бы провести время с гораздо большей пользой.
Ирмалинда сидела подле меня и отстранённо наглаживала белого ворона. На калечащих друг друга вампиров она смотрела с холодным безразличием истинной леди. От
Её мысли витали далеко, но я не собирался заглядывать в них. Мы женаты слишком давно, чтобы в этом была хоть малейшая необходимость.
Среди собравшейся элиты я заметил нескольких вельмож, завербованных мною для дальнейших ходов в нашей с королём шахматной партии. Взять хотя бы вон того франта с золотистыми волосами, убранными в хвост.
Юрген Ветцель, хитрец и подлец, страстно мечтающий откусить кусок побольше, чем доставшийся ему портовый городок. Скучая в своей глуши, он часто обретается при дворе Якуба, оставляя наместника руководить в своих землях, и поставляет мне информацию в меру сил и возможностей.
Последнее его сообщение оказалось более важным, чем сам барон может представить. И прямо сейчас на побережье Алавской губы идёт битва за очень важный трофей. Потому мои пальцы продолжают отбивать дробь по подлокотнику кресла, а лицо лишь изображает надменное самодовольство. С того момента, как я ощутил гибель алайсиаг, мною владеет смесь беспокойства и предвкушения. Ведь одну из птичек убили огненной магией. Запекли мозги прямо в черепушке, будто мерзкое кушанье.
Я не был уверен, что моему племянничку удалось отыскать настоящего пироманта, а потому отправил Тотншедля тайно проведать его. И я совершенно не собирался отдавать приказ о нападении, не получив подтверждения. Окажись это ложной тревогой, Рихард бы никогда не узнал, что за ним присматривает пара алых огоньков в глазницах старого лича.
С сыном Герберта у нас сложные отношения.
После той идиотской дуэли, что затеял Рихард, мне пришлось показательно лишить его земель и титулов, да отправить проветривать голову в Эшерский монастырь недалеко от нашего родного Шнайта. Оставлять его при дворе было совершенно недопустимо, это бы дискредитировало меня в глазах политических противников, а повторная попытка свести со мной счёты вынудила бы убить мальчишку или запереть его в склепе на несколько веков.
Ему требовалось время, чтобы смириться с обстоятельствами, которых уже не изменить. Однако усваивать урок племянничек отказался и сбежал из-под опеки.
Награду за его голову я назначать не стал, отчего поползли слухи, что он уже мёртв. Однако временами мне приходят весточки о его местонахождении от шпиков, вроде Ветцеля. Кроме того я отслеживаю его финансовые операции, слежу за контактами в преступной среде и периодически применяю более изощрённые методы контроля, дабы убедиться, что племянник не влип в неприятности и по-прежнему безопасен для меня.
На самом деле вся его жизнь на волюшке такая скука, что мне просто-таки проходится иногда разбавлять её посылками вроде алайсиаг.
Право же, тоскливо наблюдать, как он тратит время впустую. Тридцать два года полного бездействия! Да за такой срок можно было сколотить против меня подпольную организацию, заручиться поддержкой моих политических оппонентов, подкупить информаторов из моего ближнего круга. Но нет, Рихард все эти годы лишь мечтал о грядущем возмездии. Непередаваемая скука, сразу видно, что он сын Герберта.