Возгарка III
Шрифт:
И вот теперь хоть что-то интересное.
Я снова перевёл взгляд на улыбающегося и болтающего с гостями Ветцеля.
Этот баронишка даже не представляет, какую девочку отщедрил моему племяннику.
Турнир всё же соизволил завершиться. На сегодня.
В сопровождении Ирмалинды и Брентано я вернулся в коттедж на территории дворцового комплекса. Перед заселением, я лично уничтожил здесь всю следящую магию, а затем установил подобающую защиту — не в обиду хозяину.
Моё возвращение сопровождалось обычными церемониями. Охрана салютовала, лакеи кланялись и всё такое. Я
Настроение, надо сказать, у меня было далеко не такое спокойное, как лицо. Ближе к концу соревнований я ощутил неприятный укол боли: кто-то уничтожил камень крови, который служил якорем для земного воплощения Тотншедля.
Проследовав в хорошо защищённое помещение, обычно служившее гостиной, я начал приготовления. Будь ритуал менее важным, и все эти мелочи легли бы на плечи моих учеников. Но сейчас я лично задёрнул тяжёлые шторы, расставил свечи, достал курения и начертил магические знаки поверх длинной лакированной столешницы. Использовал я для этого обычные пищевые красители, так что после обряда все следы будут устранены одним движением мокрой тряпки. И вот тут уж я позволю поработать зачарованной горничной, ибо уборка совсем небарское дело.
Мой верный Брентано появился в дверях. Пройдя внутрь, он почтительно склонил голову и вручил мне резной сундучок из эбенового дерева, его крышку и бока покрывали золочёные узоры — сигилы, подобные тем, какими я украсил стол.
— Благодарю, Альберих, — сказал я, — ты можешь остаться.
— Как будет угодно, — ответил он и отступил к дверям.
Я откинул крышку и достал из заколдованного ящика канопы — древние алебастровые сосуды, каждый из которых был украшен символами вечности и нетленности. В них хранились засушенные органы: мозг, сердце, печень, лёгкие, желудок и кишечник. Самое занятное, что костей среди этой требухи не имелось. Зато имелся бальзамирующий состав, лёгкий приятный аромат которого так и не выветрился за тысячелетия.
Расставив кувшинчики в нужном порядке, я приступил к церемонии.
Мои губы шептали слова заклинания, когда я возжигал свечи и курения. Ароматный дым наполнил лёгкие, настраивая на должный лад. Из сундука я вынул последнюю, но крайне важную составляющую действа: большой огранённый рубин. И на сей раз это действительно был рубин, а вовсе не шпинель, ведь мне может потребоваться от старого мертвеца гораздо большая сила, чем обычно.
Рубину предстоит стать сердцем, вокруг которого состоится возрождение. Положив его в центре стола, я почувствовал, как пространство вокруг замирает в тревожном ожидании.
Я двигался неспешно, каждый мой жест бы выверен и точен, как и слова мёртвого языка, на котором я читал заклинания. Достав медными щипцами по кусочку засушенной плоти из каждого сосуда, я разложил их вокруг рубина. Эти реликвии имеют особое значение, они — ключ великого таинства, как ни противно. Каждый из них я поместил на соответствующий сигил, и те засияли глухим багрянцем, который быстро разлился по всем знакам на столешнице.
Слова текли словно музыка, отдавались эхом в пространстве и времени. Сверкнуло лезвие кинжала, коснулось моего пальца — капля крови сорвалась и упала на красный камень. Тихое мерцание внутри вспыхнуло яростной звездой, озаряя помещение,
Из кусочков засушенной плоти начали сочиться тонкие струйки дыма, обволакивая рубин и создавая зыбкую пелену поверх стола. Плоть исчезала, таяла, растворялась туманом. Рубин теперь светился ровным кровавым светом. Впитанные им энергии служили основой для возвращения моего слуги к жизни.
Туман становился плотнее, завихрялся вокруг камня. Вскоре в этом мареве начало проступать нечто неприглядное. Грудина, рёбра, ключицы… Из мельчайших частиц дыма складывался костяной остов. Стороннему наблюдателю этот процесс мог показаться захватывающим, но я наблюдал его далеко не в первый раз, так что просто дожидался результата, а магия бурлила и кипела в воздухе, творя нечто противоестественное.
Самое мерзкое, что поверх костей начала формироваться плоть. Она постепенно покрывала скелет, будто процесс разложения шёл вспять. Строго говоря, я вполне могу восстановить организм древнего лича целиком, в первозданном виде. И я обещал сделать это однажды, если тот будет служить мне достаточно хорошо и долго.
Конечности и череп тоже успели сформироваться и немного порасти мясцом, когда в глазницах загорелись красные огни. Древний лич Тотншедль вернулся к жизни. Брентано, не теряя времени, подошел к нему и передал черный балахон, чтобы сущность могла скрыть свои останки.
— С возвращением, — сухо поприветствовал я и напомнил: — Каждая твоя новая жизнь приближает тот день, когда в этих сосудах не останется ничего, что можно использовать для обряда.
Тотншедль спустился на пол, надевая балахон, и склонился передо мной. Красные огни в глубине его черепа уставились в паркет. Он хрипло прошептал слова покаяния:
— Мой лорд, я должен принести извинения за провал. Я не смог захватить девочку-пиромантку. Она оказалась необычайно могущественной.
Я скользнул ладонью над пламенем свечи и сказал:
— Продолжай.
— Её мощь… несмотря на юные годы, она породила взрыв, который уничтожил почти всех моих мертвецов. Я не могу понять, откуда у неё такие силы. Это необычно даже для прирождённых пиромантов. Я подозреваю, что за этим скрывается нечто большее. Нечто… я сразу вспоминаю о нём…
Я задумчиво покачал головой, а затем посмотрел на древнее существо, согнувшееся передо мной в ожидании кары.
— Поднимись, Шедль. Я не стану наказывать тебя. Ты уже наказан приближением к своему исчезновению в небытии. К тому же, ты принёс мне хорошие новости.
Огни в глазницах на миг вспыхнули ярче, но лич тут же взял себя в руки.
Я опустился в резное кресло и вальяжно забросил ногу на ногу.
— Ты очень стар, мой друг, — начал я, — ты видел первых прирождённых пиромантов и знаешь историю их происхождения лучше любого. Так что давай, я хочу услышать её ещё разок.
Костяные пальцы огладили поверхность черного балахона, и Тотншедль начал свой рассказ:
— То было время расцвета Древней Тиблирии. Я ещё не приобрёл свой нынешний облик и занимал должность придворного мага в Фарнахе, в мои обязанности входило исполнение наиболее важных и тайных поручений правителя. Тогда шла смена религиозной доктрины, меня отправили в холодные земли Вельнамира, чтобы разыскать и уничтожить горстку огнепоклонников. Я не считал, что эти беглецы представляли серьёзную угрозу, но ошибался.