Вождь чернокожих. Black Alert
Шрифт:
Пароходы уже покинули почти все воины, остались лишь самые отчаянные, и те, кто сидел в рубке парохода, либо лежал за пулемётом. Канонерские лодки несколько минут молчали, видимо, пребывая в шоке от такой наглости, а потом рявкнули в ответ всеми бортовыми орудиями. Высокие фонтаны воды и ила поднялись вокруг пароходов, с которых непрерывно вёлся огонь в сторону канонерок.
Благодаря течению, пароходы очень быстро плыли, затем, подстёгнутые командой «Полный вперёд» ещё изрядно увеличили свой ход, направляясь прямо на обе канонерки,
Поняв, что так просто от пароходов не отделаться, экипажи канонерок, развернув стволы всех орудий и пулемётов, открыли огонь на поражение, молотя из них в густой дым, который плотной пеленой стелился над поверхностью реки.
Еле заметные очертания пароходов с трудом просматривались сквозь дым. По этим ориентирам и били из всех стволов канонерские лодки. Пули и снарядные осколки изрешетили весь такелаж и борта речных пароходиков, болванки снарядов рвали их обшивку и уничтожали надстройки, вдребезги разбивая деревянный шпангоут и раня отлетающими кусками всех, не успевших спрыгнуть в воду, воинов.
Но пароходы продолжали плыть вперёд, не сбавляя ход. Когда до канонерок оставались не больше пятисот метров, снаряд попал в ходовое колесо на одном из пароходов, оторвав его напрочь, а на другом — вырвал с корнем трубу, отчего дым стал вырываться прямо из нутра парохода, что только усилило общий хаос.
Казалось, на речных судах не осталось никого из живых, а их машины остановились, не в силах продолжать работу своими прострелянными частями, как вдруг на обоих судах стало отчетливо заметно остриё конуса, в котором нетрудно было узнать начиненную взрывчаткой шестовую мину.
Пароходы, набирая речную воду прострелянными бортами, плыли к цели, вот уже осталось двести метров, вот сто. Канонерки, будто бы почуяв, что их конец близок, увеличили огонь, расстреливая в упор пароходы, но те лишь вздрагивали бортами, пропуская через себя пули и снаряды, пока, наконец, сначала один, а потом и другой, не коснулись бортов канонерок острыми конусами шестовых мин.
Два гулких взрыва взметнули ввысь обломки кораблей, которые загорелись и стали медленно тонуть, зачерпывая огромными дырами в корпусе Нильскую воду. От пароходов не осталось и следа, лишь деревянные и железные обломки кружились в водовороте, указывающем место гибели судов, да плыли к берегу выжившие.
Сила взрыва шестовой мины была рассчитана на полноценный боевой корабль, сделанный из железа, которым канонерские лодки не были. Получив огромные пробоины, обе канонерки накренились и затонули наполовину, оставив торчать над водой правый борт, накренившейся на сорок пять градусов.
С них гроздьями сыпались в воду матросы, плывя к недалекому берегу. И только морские офицеры пытались управлять возникшим хаосом, отдавая команды немногим, не потерявшим головы, спускать на воду уцелевшие шлюпки, чтобы на них добраться до близкого берега.
Участь
Железная дорога находилась почти рядом с рекой, и обойти английские укрепления не было никакой возможности. Паровоз, дымя трубой, внезапно тронулся вперёд. Корабельные пушки, установленные на нём, расстреливали последние снаряды.
В ответ, по поезду стали бить полевые орудия англичан, второй паровоз подхватил состав и покатился назад. Так он и курсировал, взад — вперёд, сбивая наводку полевым батареям англичан. Точность стрельбы, как с поезда, так и с английских батарей, желала лучшего, и прямых попаданий практически не было.
Султаны взрывов возникали повсеместно, швыряя в лица песок и камни, а ветер радостно разносил их во все стороны. Густой дым от сгорающей нефти продолжал клубиться над рекой, медленно сползая на сушу. Всё вокруг было покрыто копотью и дымом.
Артпоезд снова пошёл вперёд и получил прямое попадание в один из закрытых вагонов, тот загорелся, оттуда стали выскакивать люди, спрыгивая на ходу. Он снова сдал назад, ориентируясь по цветным флажкам, которыми управлял один из разбойников Вороха, кажется, итальянец.
Оттащив состав снова назад и выведя из-под удара полевых орудий, с него стали опять стрелять из гаубиц, от выстрелов которых содрогался не только весь состав, но и железнодорожные пути, вместе с землёй.
Дигна повёл в атаку своих воинов, и те, несясь изо всех сил, стремились добежать до английских позиций, изредка стреляя на ходу. Заговорили пулемёты, расстреливая наступавших. Бухали гулкие взрывы гаубичных снарядов, разрывая всех осколками.
Бой кипел отчаянный. Быстро преодолев оставшееся расстояние, бывшие дервиши и разбойники набросились на обороняющихся, закипела схватка. Не ориентируясь на бой, гаубицы продолжали стрелять, не разбирая, в кого попадёт снаряд, своего или чужого.
Но эту атаку египтяне и англичане, всё же, смогли отбить, ценой больших потерь с обеих сторон. Отступив, дигновцы перегруппировались, готовясь к повторной атаке. Осман Дигна чувствовал, что осталось совсем немного.
К нему подскочил Ворох и, приставив губы к его уху, прокричал.
— Снаряды заканчиваются. У гаубиц по десятку осталось, а у морских, и вовсе, по пятёрке.
— А? Что? — оглохший от разрывов снарядов и оружейной стрельбы, переспросил Дигна.
— Я говорю, снаряды заканчиваются, надо атаковать всеми силами, иначе трындец!
Что такое трындец, Осман не стал уточнять, и так было ясно, что бой был на критической отметке. Но, потеряв канонерские лодки, египтяне упали духом, а англичане сражались только спаянные железной дисциплиной и чужой местностью.