Вождь и призрак
Шрифт:
— Вы хотите сказать, что нужно вылететь в Загреб самолетом и поджидать его на вокзале? — спросил Шмидт.
— Вы читаете мои мысли, дружище, — радостно откликнулся Ягер. — А раз так, то чего же вы ждете? Договоритесь обо всем, и мы немедленно отправимся в Загреб.
Глава 30
Хелич, командир партизанского отряда, действовавшего к северу от Загреба, выбрал для нападения на поезд глубокую лощину возле селения, называвшегося Зидани Мост. Хелич был ростом шесть футов два дюйма, у него была густая черная шевелюра
Хеличу уже исполнилось тридцать лет, в мирное время он работал инженером и сооружал дамбы. Сейчас он стоял на краю лощины рядом со своим помощником Влатко Йовановичем и глядел вниз. В правой руке Хелич сжимал немецкий «шмайсер».
— Который час, Влатко? — спросил он.
— Почти три часа. Поезд скоро придет. Все люди на месте. Они знают, что им нужно делать…
— Нужно перебить солдат, охраняющих паровоз. Убрать пулеметчика, что залег на крыше топки. И уничтожить эсэсовцев, которые прячутся сзади в почтовом вагоне. В плен никого не брать! Мы не можем себе этого позволить.
— Все будет в порядке, — успокоил его Влатко. — Не волнуйся.
— Стоит мне хоть раз проявить беспечность, и этот отряд прекратит свое существование…
Голос у Хелича был хриплый: командир партизанского отряда выкуривал в день до восьмидесяти сигарет. Трудно вообразить себе более разных людей, чем те, что стояли сейчас на краю горной кручи. Хелич чувствовал себя в военной обстановке как рыба в воде. Партизаны относились к нему с благоговением, их потрясали его стойкость и выносливость. Он спокойно проходил там, где не мог пройти ни один немецкий командир, да еще умудрялся отмахать за день целых тридцать миль!
Влатко Йованович, бывший сапожник, был низеньким и коротконогим. Этого добродушного, кроткого пятидесятилетнего человека ужасала война и разрушения, которые она влекла за собой, но он понимал, что альтернативы нет, надо сражаться. Спокойный, осторожный Влатко, считавшийся на протяжении двадцати лет лучшим сапожником Белграда, прекрасно дополнял свирепого, сильного Хелича.
— Ты хорошо поработал в Мариборе, — заметил Хелич.
Он похвалил Влатко автоматически, не отрывая глаз от того места на дне ущелья, где железная дорога делала поворот: поезд там шел резко в гору и волей-неволей вынужден был замедлить ход.
— Да что там! Просто надо все время быть начеку.
— Дорога назад оказалась нелегкой.
Хелич не спрашивал, а утверждал. Он считал, что его люди должны проявлять чудеса стойкости, однако никогда не забывал поблагодарить их за это. Йованович кивнул круглой головой и пощипал кончики роскошных усов: это был его характерный жест.
— И опять же это тесно связано с необходимостью сохранять бдительность, — ответил он.
Налет на поезд был экспериментом, который санкционировал сам Тито. Вообще-то партизаны находились сейчас во владениях ненавистных четников. В планы Тито входило заставить немцев перебросить серьезное подкрепление в этот район Югославии, где в то время немцев почти не было, а хозяйничали преимущественно четники.
Серьезный успех партизан к северу от
— Я уверен, что у нас хватит сил справиться с ними, — вновь заговорил Хелич.
— Да, у нас сорок человек, — заверил его Влатко. — Мы занимаем стратегически важные позиции, да и потом, нас больше! Наполеон сказал, что в этом и заключается секрет ведения войны. Даже если у тебя меньше сил, ты должен собрать их в кулак и ударить там, где ты будешь превосходить врага численностью. Только нужно бить изо всех сил.
— Ты прав, конечно, — согласился Хелич. — Но я всегда боюсь какого-нибудь подвоха.
— Поэтому-то я в Мариборе и выяснил все, что необходимо для нашей операции.
«А это, — подумал, но не стал произносить вслух Влатко, — было непросто». Ему помогло то, что на платформе толпилось много людей: он смешался с ними и смог хорошенько разглядеть поезд, прибывший из Шпилфелд-Штрассе. Скрупулезный Влатко сосчитал вагоны. Их оказалось восемь, включая задний почтовый.
Немцы знали, что местность кишит шпионами, и действовали очень осторожно. Никому из эсэсовцев, прятавшихся в почтовом вагоне, не разрешили выйти на платформу, чтобы размять затекшие ноги. Но Влатко, которому однажды заказал башмаки сам король, славился необычайной наблюдательностью. И от него не укрылись кое-какие УПУЩЕНИЯ.
Заинтригованный тем, что почтовый вагон на станции НЕ ЗАГРУЖАЛИ, Влатко прислонился к стене и принялся ждать. Его терпение было вознаграждено: дежурный офицер приоткрыл на несколько дюймов раздвижную дверь почтового вагона и выглянул наружу. И прежде чем дверь снова защелкнулась, Влатко удалось разглядеть в свете фонаря, что в вагоне едут люди в немецкой военной форме.
— Через сколько минут отправляется этот поезд? — спросил он железнодорожника.
— Через полчаса, не раньше. А может, и попозже. Нужно залить воды.
— Значит, я еще успею выпить в баре, если он открыт?
— Выпей одну за меня…
Выскользнув из здания вокзала, Влатко вскочил на велосипед, спрятанный в переулке, выехал за город и добрался до фермы, расположенной в уединенном месте. Там он ненадолго задержался, чтобы передать по рации короткое сообщение Хеличу.
Покончив с этим, он пересел на старый мотоцикл и помчался в темноте окольными путями, выбирая проселочные дороги, по которым почти никто не ездил. Поезд еще не появлялся, а Влатко уже вернулся в отряд Хелича, притаившийся на краю обрыва.
Даже на этом этапе войны у партизан была великолепно налажена связь. Немцы напали на Югославию в апреле 1941 года. Два года спустя партизаны уже имели целую сеть связных, которые разъезжали по стране на велосипедах и мотоциклах. У них было много радиопередатчиков, но они пользовались ими только в случае крайней нужды, и в результате немцы не смогли засечь ни одной партизанской рации. Как справедливо заметил Влатко, это все было обыденным делом.
— Но у меня есть и неприятная новость, — поколебавшись, произнес Влатко.