Возмездие
Шрифт:
– Ты есть будешь что-нибудь?
– спросила она его так же непринужденно (ну точно, пригрезилось!), не прерывая танца с курами. Павел помотал головой. Он уже совершенно не представлял, как можно перейти опять к той самой теме. Ну как? Подойти и сказать: "А можно взять тебя за жопу?" Если бы она хоть подмигнула, что ли, или улыбнулась заговорщицки...
– А на речку пойдешь? А то сейчас Ирка придет...
– И чего?
– поинтересовался Павел хмуро, подозревая, что сейчас он перестанет занимать внимание сестренки, потому как придет Ирка, видимо, та самая подружка, о которой говорила баба Катя.
– И на речку пойдем. Или у тебя дела?
– она издевательски посмотрела Павлу в глаза.
– Ну можно, - протянул Павел. На речку - это значит купальник. Ну хоть так. Как девчонки переодеваются, завернувшись в полотенце, Павел знал. Ничего не углядеть.
– Мы еще в разбойников играем, - сказала вдруг Таня и замолчала. В разбойников? Есть
– О!
– сказала Таня, - это Ирка. И выбежала. Павел помчался в комнату надевать плавки. Он несколько опасался, что его кандидатура не вызовет восторга у Иры, и что его могут просто не взять, но... в крайнем случае, он просто выяснит, где речка, и пойдет туда самостоятельно.
– Павел, ты скоро?
– послышался Танькин крик. Ага, берут. Павел сорвался с места, на ходу застегивая штаны, и степенно вышел из дому.
***.
В некотором отдалении стояла Таня, рядом с ней стояли еще две девчонки. Павел было удивился, откуда третья, но разобрался, что одной из них, в платьице, лет одиннадцать, ну двенадцать максимум, так что она была наверняка пристяжной. Вообще, если быть честным, Павлу нравились такие девочки. У них были наивные нежные мордочки, Павел прозвал их про себя мамины дочки, у них были замечательно тоненькие фигурки, в которых почти все (кроме грудей) было на месте, всегда круглые попки (куда что потом девается?), и не было презрительного отношения к парням. В метро (опять метро!) Павел всегда старался "облапать" таких девочек, так как шума они не поднимали, а либо молча старались отодвинуться, либо просто не замечали. Они были основным его нечастым урожаем (ну, часто ли встретишь в транспорте, пусть даже в автобусе, симпатичную девчонку одиннадцати-двенадцати лет, и чтобы была толпа, и чтобы она была рядом, и чтобы рядом не было его родителей, мешающим его перемещениям. И чтобы ей не сразу удалось вырваться из Пашиных рук. Бывало, впрочем, ... Вторая девчонка была другого, чем Таня, типа. Ладная, крепкая фигурка, ростом чуть ниже, чем Павел, очень светлые волосы, за что Павел немедленно дал ей про себя прозвище Беленькая. Впрочем, не только поэтому. Раньше она, видимо, могла относиться к разряду маминых дочек, о чем свидетельствовали яркие голубые глазки, смотревшие на мир просто и весело. Яркие, будто накрашенные губы (может, правда накрашенные?), веснушки через тонкий нос. Немного, но есть. В целом она производила впечатление именно девчонки, несмотря на то, что и грудь у нее уже заострилась, и попа была существенно покрупнее, чем у Тани, и ноги покрепче. При этом правильность фигуры сохранялась, и она не выглядела ни тяжелой, ни толстой. Может быть, за счет достаточно длинных ног и достаточно тонкой талии. Фигуристый "бабец", как сказал бы Сергей. Жаль, шорты на ней были явно жестче и длиннее, чем на Тане.
– Это Павел, - сказала Таня, - мой двоюродный брат. Это Ира, а это Лена, ее сестра. Пошли? И они пошли. Чтобы не молчать, Павел спросил:
– А речка тут у вас далеко? По тому, как уверенно отвечала Ирка, Павел понял, что простота ее внешности в значительной степени обманчива.
– Если прямо, то вон, - она махнула рукой, но там камыш и вообще... А, там, где песок - это туда, - она снова махнула рукой, - но идти минут десять-пятнадцать.
– А рыба водится?
– Головастики, - Ирка пожала плечами.
– А где вы в разбойников играете?
Вопрос произвел поразительный и неожиданный эффект. Лена разинула рот, глядя на Павла, Таня смутилась, а Ирка, остановилась и посмотрела на Павла ошарашенно, затем на Таню, как на дуру, и вдобавок еще покрутила пальцем у виска. Таня бросила быстрый взгляд на Павла, подхватила Ирку под руку и увела ее вперед, шепча что-то убедительное на ухо. Лена и Павел двинулись, не торопясь за ними. Лена совершенно бездумно жевала травинку, а Павел рассматривал шагающие перед ним попки. Поизящнее - Танина, повыразительнее- Иркина. Павел мог бы сказать, что именно Иркин тип привлекал его взгляды и руки. Таня - не в счет, она - аномалия. А так - берешься, так чувствуешь, за что берешься. Не в смысле жирно, а в смысле каждая часть тела имеет свой неповторимый профиль. У Павла появилось ощущение, что Таня рассказывает про сегодняшний случай. На душе у него заскребли кошки. Конечно, они не договаривались о молчании, но, кажется, это и так было ясно. Конечно, Павел мог бы рассказать о том, как он подглядывал за Танькой, но если бы даже это и сравняло бы счет (в чем он сомневался), то Ирке все равно было интереснее слушать про обратное. Впрочем, все равно придется делать вид, будто ничего не произошло, а даже если и произошло, то, в конце концов, это она плясала голой, а не он. Все равно обидно, черт возьми. Дуры они, эти девчонки. Ничего
– Ну, хорошо, - сказала громко Ирка, и обе остановились. Ира оглядела Павла тем самым оценивающим взором, Таня пошла рядом с Павлом, в весьма хорошем настроении, а Ирка отвела вперед сестру, и что-то, тоже шепотом ей втолковывала минуты две. Сестра заученно кивала, и Павел понял, что она полностью подчинена старшей. После разговора Лена смотрела на Павла, как ему показалось, с некоторой опаской и любопытством. Тем временем они подошли к речке. Павел не понял, откуда на Тане взялся купальный лифчик, Ирка полностью оправдала Павловы представления о ее теле, а Лена порадовала его тем, что купалась в простых белых трусах. То, что было у нее на груди, внимания не заслуживало, так, две припухлости, а вот мокрые трусы просвечивали даже очень. Павел (опять-таки) в первый раз видел воочию то, что ему так нравилось в малолетках, и считал, что ему повезло третий раз за два дня, так как прозрачность своих трусов Лена обнаружила только спустя некоторое время, и это заставило ее покраснеть и надеть платье. Вода в речке была холодная, как из-под крана, и окунувшись пару раз и обсохнув, Павел остался на берегу. Ира с Таней пошептались еще, наступила пауза. Ее прервала Ирка. Лежа на песке и демонстративно глядя в небо она безразличным голосом спросила:
– Ну как, в разбойников сегодня будем играть? Таня смотрела на нее игриво, и Павел понял, что по дороге обсуждалась целесообразность принятия его в разбойники. Перевернувшись на живот, он поинтересовался, каковы правила. Игра оказалась одним из тупейших вариантов вендетты: расходятся из центра рощицы (тут, рядом), затем ловят друг друга, кто оказывается в состоянии вести соперника, тот и считается поймавшим, пойманного отводят в логово, и в поисках золота допрашивают и пытают. Последнее слово девчонки произнесли особенно драматически. Ну что же, он им покажет. Рощица, или даже небольшой лесок, оказался очень подходящим для игры. С одной стороны, он примыкал к лугу с высокой травой, с другой стороны поднимался на холм, содержал кусты, поляны, и даже овраг - все необходимое. Все четверо вышли на поляну, считавшуюся центром, развернулись по сторонам света, и начали отсчитывать шаги. Отсчитав положенное число, все издали по воплю, и Павел бегом двинулся туда, откуда слышал самый ближний. Время от времени он останавливался и прислушивался. Наконец, услышав шорох шагов (шорох! это ГРОМКО сказано!), он начал красться, и, к своему удивлению, обнаружил Иру, пробирающуюся не за кем-то, а прямиком к центральной поляне. Павел не стал изучать причины этого явления, а зашел ей в тыл, и с разбегу бросился ей на спину. Ирка очень удивилась, затем опомнилась, разозлилась почему-то, стала царапаться, так как ничего другого ей в ее положении не оставалось, она была придавлена сверху Павлом, который в пылу борьбы пару раз схватил ее за интимные места (очень вкусные, надо признаться!). Затем Павел заломил ей руку, Ирка еще немного подергалась и утихла.
– Поймал?
– спросил он отдышавшись.
– Поймал, поймал, - угрюмо ответила Ирка, и Павел громко издал победный клич. Сразу два голоса ответили ему, и вскоре он вышел на поляну, где их уже ждали Лена с Таней. Обе были несколько удивлены, видимо, не рассчитывали, что Павел так быстро совершит захват. Наступила заминка. Лена смотрела в сторону, Таня и Ира пялились друг на друга. Что-то им было неясно. Ира вопросительно мотнула головой, Таня, усмехнувшись, пожала плечами.
– Ну, где тут у вас логово?
– спросил Павел, которого эта пантомима не заинтересовала.
– Ну пошли, - Таня двинулась ед. По дороге она убедительно (видимо, не раз повторялось) требовала от Ирки открыть, где карта кладов, угрожая страшными казнями, Лена радостно добавляла жуткие подробности, а Ирка огрызалась, обещая утопить их в бочке рома и повесить на грот-мачте, пусть только ей развяжут руки. Путь лежал вверх, и Ирку просто держали за руки с двух сторон, а вовсе не связали, но она обреченно следовала с гордо поднятой головой, и не пыталась вырваться, очевидно, правила не позволяли убегать, раз уже пойман. Логово тоже было неплохим: под поваленной елью стоял старый-старый, почерневший от времени бревенчатый навес. Девчонки закидали его ветками, и со стороны он был почти не виден. А если бы и был, он настолько врос в землю, что взрослый не мог бы под ним выпрямиться. В логове стоял вполне приличный пыточный столб, лежал моток эластичного бинта, им Таня с Леной тут же стали прикручивать к столбу Ирку, которая картинно мотала головой и повторяла:
– Нет, я вам все равно не выдам карту, мои пираты отомстят за меня! Павел решил простить девчонкам смешение стилей, хотя у них в игре за такое запросто могли разжаловать в дикари. Руки Ирке привязали за головой, а ноги - на уровне коленей - по сторонам столба. Это, отметил Павел, по крайней мере было просто и надежно. С нова наступила пауза.
***
– Мы не требуем от вас невозможного, мы прекрасно понимаем, что при современных методах допроса у вас нет никаких шансов сохранить тайну, начал говорить Павел.