Возраст Суламифи
Шрифт:
– Здесь живет один отцовский знакомый. Бабич, знаешь такого?
– Знаю, – слегка удивился Влад. – Он дипломат. Сейчас в отъезде. А что, хочешь навестить старого знакомого? Но он же уже старик!
– Я его даже не знаю, – смутилась Лина. – Просто папа говорил, что он здесь живет. Забудь. Я просто так сказала.
Мысленно она выругала себя. Нашла, о чем вспомнить! Что ей за дело до мерзавца, обрюхатившего и бросившего ее бабушку? Ей надо думать совсем о другом… Неужели и для нее наконец настал возраст Суламифи? Неужели это сейчас случится?
У
«Ты просто трусишь», – одернула себя Лина, пока они поднимались в лифте.
Ей не должна была понравиться эта квартира, здесь было слишком много пижонства и слишком мало книг, да и те – одни детективы, но Лина ничего не видела. Уже на пороге Влад обнял ее и начал целовать. Она растерялась: не ожидала такого напора. Мягко отстранилась, прошептала:
– Давай не будем спешить… Покажи мне свою квартиру…
Влад решил, что ей нужно в туалет. Провел по квартире, показал, где что находится. Лине и впрямь нужно было в туалет, но больше от страха, чем от реальной нужды. Она воспользовалась уборной, вымыла руки в ванной и вышла в кухню.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – предложил Влад. – Шампанского? Шерри?
Лина хотела отказаться, но передумала. Для храбрости неплохо было бы выпить.
– Я никогда не пробовала шерри…
– Прекрасно. – Он налил ей рюмку сладкого шерри, который держал специально для девушек, а себе – настоящего коньяку.
Как часто бывает с людьми непьющими, от одной рюмки шерри Лина мгновенно опьянела. Ее словно подхватила теплая, ласковая волна. Она дала себя обнять и отвести в спальню.
В спальне стояла невероятных размеров кровать – настоящий сексодром. Постельное белье было шелковое. Но Лина ни о чем не думала кроме своего страха и того, что сейчас случится.
Влад был очень опытен: хорошо понимал, как устроена одежда, ловко нащупывал застежки, не возился, ничего не рвал и не комкал. Лина и оглянуться не успела, как осталась без всего. Он тоже быстро разделся без возни и суеты, незаметно для нее надел презерватив.
После неприятного случая с Кариной Агаджановой на первом курсе Влад твердо решил для себя, что больше ни одна сучка не принесет от него щенят. Заводить детей он собирался только в законном браке и всегда был во всеоружии с целой пачкой презервативов.
Вот и сейчас он атаковал Лину, натянув на солдата мундир. Она не противилась, лишь в самый последний момент слабо вскрикнула, а Влад, ощутив преграду, замер от неожиданности.
– Целка? – сорвалось у него с языка.
Обманчиво теплая и ласковая волна швырнула Лину об отвесный скалистый берег. Она оцепенела на миг, потом отодвинулась от него, свернулась калачиком.
Влад тут же понял, что оплошал, обнял ее, начал гладить и утешать.
– Прости, дорогая, прости, я… я не ожидал. Я просто не думал…
Он просто не думал, что в ее возрасте еще бывают девственницы. Ему
Его ласки, поцелуи, извинения, уговоры возымели действие, она снова расслабилась, стала послушной… Он овладел ею решительно и грубо – уж рубить, так одним ударом! – но потом еще долго утешал, гладил, целовал, уговаривал…
– Все хорошо… Ну все же хорошо?..
И Лина дала себя уговорить. Она сама не знала, хорошо ей или нет (пожалуй, нет), тень Валдиса Соколовскиса нависла над ней, но она заставила себя успокоиться, ответила на поцелуи Влада и сказала, что все хорошо.
Она оставила кровавый след на его шелковых простынях, но он решил, что дело того стоило. Старался быть нежным, внимательным, помог ей одеться…
Только теперь Лина заметила презерватив, и ее чуть не стошнило, до чего это было противно. Ее знобило и буквально шатало из стороны в сторону, но она превозмогла себя и улыбнулась ему.
Влад повез ее домой. По дороге оба молчали, он чувствовал, что сейчас лучше не втягивать ее в разговор, и, только подъехав к высотке на Котельнической, высадив Лину из машины, обнял ее и сказал полувопросительно:
– Я позвоню?
– Да, конечно, – дрожащими губами проговорила Лина.
Ей хотелось как можно скорее оказаться дома и залезть в ванну.
Влад решил подержать ее в неизвестности, позвонил только через три дня. Лина за это время успела оправиться от полученной травмы и успокоиться. Он пригласил ее в ресторан, и она согласилась.
Театры, рестораны – для Влада все это было необходимой, но тягостной прелюдией к постели. В ресторанах он любил бывать в большой компании, чтобы было весело, чтобы «зажигали» и чтобы по возможности не ему приходилось платить. Это была не жадность, не скупость, а какое-то иное, странное чувство, которому он сам не мог подобрать названия.
На его имя переводили огромные суммы те фирмы, которые он «доил», но то была абстракция, как пачки ассигнаций в банке. Кто их видел, эти пачки ассигнаций? Банкиры, кассиры… Он тех денег в руках не держал, да и распоряжался ими не он, а другие люди. Кто конкретно? Его дед, которого Влад называл зубром, мамонтом и динозавром, и какие-то товарищи деда по прежней работе. А вот счет в ресторане – вещь вполне реальная, осязаемая. Но Влад твердо знал, что быть прижимистым – не клево, и платил не морщась. Ему до ужаса хотелось быть клевым.
Они с Линой снова оказались в постели, и на этот раз все прошло гораздо лучше. Прошло бы и вовсе замечательно, если бы Влад не был так твердо уверен в своей неотразимости, а главное, в том, что секс должен доставлять удовольствие в первую очередь ему. Лина только-только что-то почувствовала, как все было уже кончено.
– Я хочу еще, – прошептала она ему на ухо.
– Ишь ты какая ненасытная! – засмеялся Влад. – Будет тебе еще, дай мне передохнуть чуток.
Теоретически Лина была вполне подкована. В переводимых ею романах встречались развернутые эротические сцены, а в издательстве, когда дали первый роман на перевод, ее предупредили: