Возрождённое завтра
Шрифт:
«И какое-то воспаление», - добавил Арджит’.
– В смысле? Опухоль, что ли?
«Не знаю.»
– Не знаешь? Но ты же повидал достаточно всяких болячек.
«Не знаю, - настойчиво повторил Арджит’, - я ни у кого такого не видел. И мне страшно».
– Не нужно бояться, Арджит’, - успокаивающе обратился Итачи к верному соратнику, - я же не боюсь.
«Ты боишься. Только заставляешь себя подавлять это чувство», - снова обезоруживающий удар.
Триат’а шевельнулась, вырывая застёжку из рук
«Почему ты не хочешь признаваться сам себе, что рано или поздно сдашься?»
– Я не сдамся, - запротестовал озадаченный поведением драконов Итачи, - вы сговорились оба?
«Он не сдастся, - подтвердил бронзовый, - Т’чи погибнет в бою, но не остановится».
«Но это глупо. Никто же не заставляет тебя убивать себя ещё быстрее», - непонимающе замотала мордой Триат’а.
– Эй, оба! Прекратили!
– скомандовал Итачи, - позвольте мне самому решать, что делать со своей жизнью.
«Но твоя жизнь – не только твои проблемы, - резонно отметила золотая, выпрямляясь и делая повисшие ремни недоступными, - ты и сам это понимаешь. Почему же не хочешь, чтобы другие тебе помогали?»
– Вот выискались на мою голову!
– всплеснул руками Итачи. Оба крылатых единогласно принимали не его сторону.
– Триат’а, немедленно опустись, чтобы я мог закрепить упряжь.
«Если ты не будешь о себе думать, то умрёшь, - прямо высказала королева, - а если ты умрёшь, Талина будет плакать. Я не хочу, чтобы она плакала».
Железная логика. Не поспоришь. Сразу и причины, и следствия. Надо подобрать понятные открытые доводы в свою пользу. Только как это сделать, если сам не знаешь, с какой стороны взяться. Смятение поселилось в душе с недавних пор и никак не желало уходить.
– Триат’а, не вертись, пожалуйста, дай мне закрепить упряжь, - добровольно сдался Итачи, - и не говори Талине. Она и так вся испереживалась.
Королева снова опустила шею, позволяя манипуляции с ремнями.
«Она на тебя сердится», - с каплей удивления сообщил Арджит’, разумеется, имея в виду крылатую подругу.
– За что?
– неизвестно, к кому обращался сей вопрос.
«Я не знаю. И она не знает. Хочет, чтобы ты что-нибудь сделал».
– Но я не могу ничего сделать, - несколько мягче Итачи принялся объяснить золотой суть проблемы, - бывают болезни, от которых нельзя излечиться. Позволить ей победить свою волю, подыгрывать, лежать и стонать попусту – не выход. Я могу остаться дома. Да, я могу вообще отказаться вылетать на Падения. И никто слова поперёк не скажет. Но это, Триат’а, убивает дух. А слабые духом люди быстро сдаются.
Золотая удручённо заворчала. Арджит’ успокаивающе прикоснулся к её спине носом и громко выдохнул. Победа одержана. Триат’а больше не станет протестовать. И винить тоже. Она сообразительная
– Всё когда-нибудь заканчивается, - примирительно произнёс Итачи, поглаживая золотую шкуру, - и не нужно делать трагедию на пустом месте.
«Талина боится, как бы твой недуг не передался сыну», - как бы невзначай обронила Триат’а и снова опустила веки.
– Болезнь не передаётся по наследству, - уверенно объяснил Итачи, - скажи об этом Талине. Я уже объяснял ей, но она никак не хочет верить.
«Но он похож на тебя. А значит, тоже может обладать странными глазами».
– Верно. Я не сомневаюсь, что ген шарингана проявится со временем. Но опасность заключается в другом. Только потрясение может пробудить другие, более сильные и страшные глаза.
«Но он может быть ранен в бою. Разве это не достаточное потрясение?» - настивала Триат’а. Арджит’ только слушал, ибо вся эта демагогия – пройденный для него этап.
– Нет. Это достаточное потрясение для того, чтобы пробудили обычные другие глаза. Для появления тех, что есть у меня, он должен… - заминка, словно для размышления, - …убить близкого человека.
«Но ты же не убивал близкого человека?» - не углубляясь в причины, поинтересовалась Триат’а. Арджит’ тревожно засвистел. Золотая подкопалась к истине. Только Итачи этот факт не тронул. Таким же спокойным тоном он закончил мысль:
– Не думаю, чтобы Талитан, вырасти в нормальном здоровом окружении, захочет кого-то убивать. Это прерогнатива Древних. Они вечно недовольны создавшимися порядками. И сейчас, наверное, замышляют месть, беззаботно проживая на Южном. Ты не могла бы приподнять лапу?
Королева послушно повиновалась. Итачи пропустил под неё ремень и надёжно закрепил металлической пряжкой.
– Не слишком тесно?
– поинтересовался Итачи, больше озабоченный удобством дракона, чем своим собственным.
«Нет. Замечательно», - отозвалась золотая, поднимаясь.
Секундой позже явилась Талина с подносом в руках. Как и ожидалось, позаботилась о полном завтраке.
– Разведчики ещё не вернулись?
– для проформы спросила она, хотя сама отлично знала ответ.
– Нет ещё. Лемос не так далеко от Вейра. Наверное, придётся делить площадь боя с дождём.
– А я надеялась на солнышко. Пообещай смотреть в оба, - госпожа позвала Чима и обратилась к нему, - следи, чтобы Т’чи не пропустил ни одной Нити.
– Ну довольно, - Итачи обхватил Талину за плечи и повёл во внутренние покои.
– Осторожнее. Расплескаешь, - возмутилась она, когда кла в кувшине громко булькнул, и несколько брызг осело на матовой поверхности подноса.
– Прости, - он отпустил её плечи, но перехватил сам поднос. Тошнота так и не улеглась, но хотя бы можно уже без отвращения смотреть на еду.