Возрождённое завтра
Шрифт:
Но только не Б’лиш. Этот имел собственный зуб на него. И, кажется, пора кончать с ним. Вогнать в кому до конца дней или обеспечить травму, которая не позволит никогда больше садиться на дракона. Пожалуй, второе. Кома – слишком жестокое испытание для дракона. Дарит’ не заслужил подобного. Он виноват только в одном – выбрал Б’лиша на площадке Рождений.
«Т’чи. Они настроены серьёзно. Они винят Бенден», - подтверждение.
– Я знаю, Арджит’.
Пахнуло огненным камнем. Значит, это финал. Т’кул превзошёл самого себя в коварстве. Вряд ли Б’лиш собрал
«Я не могу подвергать тебя опасности. Я ухожу», - решился дракон, но ждал окончательного решения всадника. Авторитет Итачи неоспорим.
– Нет, - отрезал последний, - мы закончим здесь и сейчас.
Драконы не должны пострадать. Никто из них. Даже самая старая зелёная. Под солнечным светом и матовыми испарениями, поднимающимися вверх от прогретой земли, её шкура выглядела блёклой, восковой. Недолго ей осталось мерить небо ослабевшими крыльями. Остальные не так стары. У некоторых шкуры блестят ярко. Но среди них ни одного молодого дракона.
Атаку Итачи предвидел. Зная стиль Б’лиша и разумно полагая, кто является лидером, он вовремя отдал приказ на не менее впечатляющий шаг. Демонстрация психологического натиска в стиле Учихи Итачи.
Драконы разлетелись в стороны, когда стремительный метеор помчался прямо на них, ловко лавируя меж трёх огненных языков, выпущенных исключительно для устрашения. Б’лиш что-то выкрикивал. Итачи было всё равно. Арджит’ сделал мёртвую петлю в воздухе и метнулся назад, вонзаясь в скопление крылатых как в масло. Потом ещё и ещё раз. Внёс полный хаос. Напрасно командир пытался перестроить свои силы. Преимущество было потеряно. И тогда наследник погибшего клана понял – пора.
«Не надо!» - выразил протест Арджит’. Слишком неуверенно, слишком жалко. И сердце всадника сжалось от этого безысходного тона.
Он ничего не ответил зверю, велел держать ровнее. Надо собрать врагов в кучу и атаковать одновременно. Они, как стадо баранов, вместе уставились на хищника, рассчитывая на стадность, а не на благоразумное бегство. Классический пример превращения убийцы в добычу.
Шаринган. Удар Гендзюцу настолько сильный, насколько это вообще возможно. Драконы закричали в ужасе, всадники смешались, потеряли ориентацию, запаниковали.
Мангеке обрушил лавину. В другом мире, окрашенном в чёрно-красные зловещие тона, чуждые звери вонзили свои клыки и когти в тела беспомощных людей. Без жалости Итачи заставил тварей терзать их плоть, выгрызать куски мяса, выдирать внутренности. При этом жертвы чувствовали боль как наяву, горячие потоки крови по коже, смрадный запах разложения из пастей…
Драконы ревели, утратив связь со всадниками. Только их голоса заставили безжалостного кланоубийцу остановиться. Минута – невообразимо долгий срок в реальном мире, равный нескольким часам по ту сторону.
Вместе с реальностью вернулась и удушающая боль. Из груди Итачи рвался кровавый кашель. Алые дорожки стекали из уголков глаз. И эта одуряющая, сводящая с ума пульсация. В пору всё бросить и схватиться за голову, хоть как-то унять огонь внутри. Тело словно умирало,
– Всё в порядке, Арджит’. Я жив. Всё, больше никаких мангеке, - заверял он дрожащего партнёра. Причитаний бронзового почти не слышал. Осталось завершить начатое. Раздробленный строй драконов ринулся врассыпную, когда бенденский всадник ворвался в скопление. Кунай мелькнул в руке, ловя остро заточенным обоюдоострым лезвием солнечный блик. Отличная балансировка рукояти позволила с точностью совершить один-единственный бросок. Сила удара обеспечила достаточно скорости. Остриё вспороло кожу лётной куртки и вошло в плоть Б’лиша. Как раз в то место, куда и целился Итачи. Жестокий шаг. А он надеядся, что никогда больше не придётся прибегать к специальности семьи…
Нет, это уже не его семья. Мёртвые не могут заменить живых.
Арджит’ подтвердил точное попадание. Итачи метил в нервный центр. Но так, чтобы не убить врага. Б’лиш отныне навсегда распрощается с полётами. Он будет в сознании, но не сможет нормально передвигаться. Бедняга-Дарит’. Дракон расплачивается за грехи партнёра. Так не должно быть. Раскаяние неминуемо настигнет Итачи, но не сейчас, когда мир вокруг плясал и издевался пестротой красок, лёгкие разрывало от жара и скопившейся в них крови. Необходимо исправить положение. Немедленно, иначе легко проиграть скудные годы оставшейся жизни.
«Я здесь. Слушай меня, Т’чи», - взывал Арджит’. Гораздо спокойнее, чем минуту назад.
– Конечно же, ты здесь, - выдавил из себя улыбку Итачи, - ты всегда рядом.
«Они ушли, - новая информация, - они не вернутся. Они очень испугались. Они боятся, им не поверят».
Столько этих «они». Арджит’ буквально захлёбывался от эмоций. Подрагивал, словно это его подвергли жуткому испытанию. Он не мог пренебрегать благом своих сородичей. Он переживал их страхи и боль близко к сердцу. Отважная бескорыстная и добрая раса.
– Спустись-ка возле кромки воды, - играть жизнерадостность бесполезно. Все эмоции друг видит насквозь.
Бронзовый живо выполнил просьбу.
«Тебе надо срочно домой. У тебя всё болит. Тебе необходимо лечь».
– Да перестань ты так суетиться. Ничего сверхъестественного не произошло.
«Я не понимаю, почему ты так спокоен!»
– Арджит’, - Итачи, несмотря на боль, ловко соскочил с его шеи, замер рядом, прикасаясь к тёплой мягкой шкуре, - я смирился. Научился жить с этим. Научись и ты.
«Но я не могу».
– Надо, мой отважный пегас, только так ты станешь сильнее. Если нельзя победить врага, не дай ему захватить над собой власть. Поддаваясь слабости, ты ей потакаешь.
«Я всё равно не могу. Я хочу что-нибудь сделать и знаю, что не получится», - светящиеся белым глаза Арджит’а воздействовали на разум Итачи сильнее, чем собственные невзгоды.
– Не нужно, - повторил всадник, - успокойся. Всё образуется. Всё не так плохо. Мы победили, понимаешь? Возможно, мне никогда больше не понадобится использовать мангеке шаринган.