Возвращение к звёздам

Лопухов Константин Константинович

— Но почему тогда мы не присоединились к ним? Ведь их предложение было и остаётся самым реальным выходом из ситуации?

— Мнения тогда разделились. В принципе, русские были готовы работать с нами и на уровне отдельных корпораций, но их условия! Это просто возмутительно! Мы предложили обычную схему работы: мы инвестируем, они работают, но они настаивали на своём… колхозе! — последнее слово Барух выплюнул с нескрываемой ненавистью.

— А чем вас не устроила такая схема работы?

— Доступ к результатам и возврат инвестиций. Обычно как делается: инвестор владеет результатом, а исполнитель получает свое пособие… в смысле, заработную плату, всё справедливо. Они же требовали равный доступ

ко всем результатам.

— Хорошо, какое это имеет отношение к нынешней ситуации?

— Как я уже сказал, было два направления. Я и ещё несколько солидных инвесторов настаивали на ограниченном участии в русском космическом проекте. В конце концов, если русские его затеяли, значит, на что-то они рассчитывали. Но мы упёрлись в позицию русских. Второе направление считает сотрудничество с русскими бесполезной тратой ресурсов, которых не просто мало, а с каждым днём становится всё меньше и меньше. Они предполагают планово сократить население, чтобы не тратить ресурсы зря, а самим обосноваться в изолированных крепостях, эдаких оплотах высокотехнологичной цивилизации.

— И?

— В смысле?

— В прямом. И дальше-то что? Технологии устаревают, оборудование изнашивается, ресурсы, прежде всего энергетические, истощаются. Русские уже сейчас поставили нас в рамки, когда мы не можем получить доступ к ресурсам за пределами нашей территории…

— Вы думаете это сильно поможет? В смысле, эксплуатация месторождений на другой стороне Шарика? — криво усмехнулся триллиардер. — А русские уже начали осваивать ресурсы Луны в промышленных масштабах. За счёт окололунного заправщика они снизили стоимость полёта почти вдвое. Построят околоземный и добраться до Луны будет не дороже, чем добраться до орбиты. А уж обратно — вообще почти даром. Вот вам и рентабельность лунных предприятий! Хотя до этого ещё работать и работать, минимум лет десять. Но, по крайней мере, уже видны реальные перспективы. Кстати, исходя из того, что сообщил Джон, русские готовятся сделать нам новое предложение по участию в этом проекте. Боюсь нам придётся его принять, какие бы ни были условия.

— Интересно… Но, опять же, какое это имеет отношение к Джону?

— Самое прямое! Этот скандал затеян для того, чтобы разрушить позиции тех, кто настроен на участие в русском проекте. Потому что для полноценного участия нам придётся очень многое изменить и эти изменения разрушат самую основу нашего рыночного общества. Приходится признать, что рыночная экономика хорошо работает в условиях изобилия ресурсов, в условиях кризиса преимущества имеет тоталитарная система. А это, в свою очередь, подорвёт позиции многих… очень солидных инвесторов.

Президент задумался. Барух ему не мешал.

— Знаете что? — Фолсман неожиданно оживился. — У меня есть прекрасная идея!

— Я могу чем-то помочь?

— Вот именно вы всё и сделаете!

Барух взглянул на него с недоумением и президент пояснил:

— Вы не привыкли действовать как публичный политик…

— Да, предпочитаю стоять за кулисами…

— Но вы ведь известны своим умением совершать неординарные ходы! Ваше выступление на одном из популярных новостных каналов может легко погасить скандал. Это будет очень сильный ход.

— То есть вы считаете, что мне прямо сейчас надо…

— Ни в коем случае!

Президент посмотрел на Баруха и вздохнул:

— Я ведь публичный политик, Джеймс! И что-то смыслю в этих делах. Делать надо так…

Кратер Страбон, кают-компания базового лагеря Двадцать восьмой лунной экспедиции, 19 июля, за ужином

Как же привыкли мы к простым обыденным вещам, которые даже не замечаем. А вот в космосе быстро понимаем, насколько они важны. Открыть ночью форточку, чтобы воздух был свежее,

выйти на крыльцо, подышать вечерней свежестью, полюбоваться на закатное небо… Но здесь нет форточек. Там, за тонкой плёнкой прозрачного пластика царит вакуум, столь глубокий, что его не в каждой лаборатории получится создать. Небо же здесь всегда чёрное, с яркими немигающими звёздами, даже в полдень. И низкое Солнце медленно ползёт над горизонтом. Экспедиция работает тут уже третий день, а поднялось оно совсем немого.

Но столь же быстро человек привыкает к нечеловеческим, кажется условиям. Шестеро мальчишек и девчонок, запертые в тесном космическом корабле, радовались этой палатке, которая вся целиком где-то равна средней гостиной в средней городской квартире любого советского города, словно получили в своё распоряжение царский дворец. А тесная кают-компания была для них роскошнее любого земного ресторана. Ведь здесь они нормально сидели на стульях вокруг нормального стола! Ну тесновато немного, и что? Совсем не то же самое, что в кабине их корабля! Ну и общаться тут получается гораздо свободнее. Вот Влад, незаметно для себя самого обхаживает Лену. Она смущается, но не возражает. Аскар смотрит на них с умилением. Люся с тоской поглядывает на лежащий на полке планшет, куда она сбросила записи с камер оранжереи "Федерации". Планшет, кстати, у неё отобрали принудительно, чтоб поела нормально. Джон периодически отрывается от еды и рассматривает стены и потолок кают-компании.

— Ты как будто в музее, — хмыкает Света.

— Восхищаюсь вашей деловой хваткой, — честно признаётся наследник всея капитала Барух. — Ну… не вашей конкретно, а вашего руководства.

Все поворачиваются к нему и под напором вопрошающих взглядов он поясняет:

— Как мастерски вы обошли договор о Луне. Ещё немного и просто скажете: "Всё, дамы и господа! Мы уже здесь и всё, что тут есть, наше!", И никто не пикнет, потому что все уже привыкли.

— Наши всем предлагали, — пожала плечами Лена. А вот Аскар потребовал разъяснений подробнее: что не так и почему?

— А как вы тут делаете? Вот прилетела экспедиция. Привезли базовый лагерь, "козла", автобот, сколько-то оборудования. Походили тут, что-то поизучали, улетаете — всё остаётся здесь. Следующая экспедиция на ту же точку. Привезли базовый лагерь, "козла", автобот, сколько-то оборудования. Снова что-то по-изучали, улетают, снова всё остаётся. А второй базовый лагерь ставят так, чтобы соединить с первым. Третья экспедиция туда же. Уже "козла" с автоботом не везут, зато везут буровую и оранжерею. Значит, можно еды взять меньше, воздуха меньше. А баллоны от прошлых экспедиций остались, а газовые карманы уже разведаны. Значит можно заправиться для взлёта на месте. Да и вообще, можно оставить тут постоянный экипаж. А дальше больше, вот уже орбитальную катапульту собрали, вот и танкер орбитальный построили. И бросаете бочки с топливом на танкер той самой катапультой… И, главное, всё строго в научных целях! У вас там в море Дождей сейчас уже целый город стоит, добываете металл, делаете бочки для танкера. Прям на месте! Сейчас делаете там "канистры", по полному циклу, с двигателями.

— Мы всем предлагали, — повторил Аскар. — Никто не захотел. Так чего же обижаться. А ведь если бы действительно всем миром… Да хотя бы даже просто вместе с Америкой, да ещё бы и Китай подключился! Наша Первая пионерская была бы сейчас не на Луне, а на Марсе!

Ответил Джон с изрядной долей иронии:

— Знаете, а вот тут вы очень похожи на нас. Делаем свой бизнес, а остальные — как хотят!

— Мы уже не тянем всех в коммунизм, — пожал плечами Аскар. Из всех пионеров он был самым подкованным в общественных науках, потому никто и не вклинивался в этот диалог. — Научены уже горьким опытом.