Возвращение на Подолье
Шрифт:
— Кто кто, а эти ребята нас искромсают в капусту. Медаль-то, Костик, о двух сторонах.
— Перестань, не пугай Франца. Я это дело беру на себя. У меня есть бланки милицейских удостоверений. В этой стране корочки всесильны.
— На этот счет не стану с тобой спорить.
Василий спрятал пистолет в новенькую кобуру, приобретенную в охотничьем отделе ДЛТ.
— Старая добрая поговорка “без бумажки ты букашка, а с бумажкой — человек” в этой стране жить будет вечно.
Из Санкт-Петербурга в Москву они выехали ранним утром. Когда Харасанов узнал о их прошлых
— Ну, я еще могу понять Франца, у него нет опыта. Но ты, Василий, уверен, не раз ловился на вокзалах. Ведь ночные аэропорты, вокзалы — это вечные мышеловки для людей, уходящих от погони.
— Не нужно говорить так высокопарно: “для людей, уходящих от погони”. Мы, батенька, не профессиональные революционеры, а всего лишь уголовное быдло. Что касается Франца, я бы на его месте вытащил из мясорубки свою девушку, и уехал к себе домой.
Франц остолбенел. Чего чего, а подобных слов из уст Василия он услышать не ожидал.
Харасанов зло спросил:
— Это еще почему!? С какой стати вы даете Бялковскому подобный совет?
Он опять перешел на вы, и это не предвещало ничего хорошего.
— Да потому что он во всей этой музыке всего лишь пассажир. Вы, Харасанов, отсидели в тюрьме около двух лет. Я провел за проволокой уже не помню сколько. Если нас с вами поймают, не думаю, что мы когда-либо увидим свободу. А зачем все это Францу? У него пока есть здоровье, талант, красивая девушка, жилье на Украине. У него есть все, чтоб быть счастливым здесь. И, заметьте, у него нет уголовного прошлого. Так что мой тебе совет, Франек, плюнь ты на эту самую Швейцарию, выручай Наташу и поезжай к себе в Жмеринку.
Харасанов побагровел.
— Закрой рот! Я вижу, ты много на себя стал брать!
— Не больше чем ты. Отпусти пацана домой. Дай ему нормальную сумму в баксах и отпусти домой. Если тебе удастся свалить за бугор, через полгода пришлешь ему вызов, и он без головной боли приедет в ту же Швейцарию.
Константин сумел себя сдержать. Напряжение спадало. Постепенно физиономия азербайджанца приняла прежний вид.
— Возможно, Васек, ты прав. Но, согласись, сейчас главная наша цель спасти девушек.
Эта первая размолвка между друзьями по несчастью была Францу неприятна и в то же время слова Василия произвели на него огромное впечатление. Втянутый неудовлетворенной жаждой к свободному творчеству в преступный круг, он с новой силой захотел из него вырваться. Он вновь ощутил, что такая жизнь не для него: скитания по гостиницам, перестрелки, пребывание вне закона. Франц стряхнул оцепенение.
— Ладно, мужики, мне надоела полемика. Кроме всего, тут не место для подобных разговоров. К нам, кажется, уже прислушиваются окружающие.
— Вот, вот, — поддержал его Харасанов. — Берем такси и поехали по одному адресу. Есть тут у меня на Плющихе одна знакомая.
XI. Время Галкина
После визита к генералу у полковника Галкина окончательно испортилось настроение. Кроме того, что погибший при исполнении лейтенант Максимов
— Ваше соответствие с занимаемой должностью, полковник, вызывает у меня серьезное сомнение. Послать на такое серьезное задание столь неопытного работника недопустимый просчет с вашей стороны. Это вам не Житомир, дорогой, это Москва! Там вы охотились на мешочников, которые могли отстреливаться разве что из кукурузных початков, здесь же — лейтенант получил полновесную очередь из АКМ. Если в течение трех дней вы не доложите о поимке Жарылгапова, отправитесь дослуживать на периферию. Посколько с Украиной у нас связи теперь почти разорваны, я похлопочу о вашем переводе хотя бы, к примеру, в Можайск.
В Можайск полковнику не хотелось. Его сведения о Можайске заканчивались тем, что в этом городе функционировал макаронный завод и недалеко оттуда находится знаменитое Бородино.
Грустные мысли полковника Галкина прервал телефонный звонок.
— Алло, Иван Никитич, говорит капитан Нестеров. Засекли одного из боевиков Жарылгапова. Крутится возле 6-й больницы.
Окажись телефонная трубка из пластилина, участь ее была бы однозначна.
— Хлопчики, дорогеньки, нэ выпускайтэ эту паскуду из виду! На ребят ФСБ не надейтесь. Сейчас я к вам приеду. Перекройте все подходы и выходы к больнице. Все прилегающие улицы и переулки.
Через пятнадцать минут полковник Галкин и шесть самых опытных оперативников были на месте. Полковник не поленился, влез на чердак, где находился один из пунктов наблюдения.
Здание больницы просматривалось отлично. Многочисленные машины курсировали взад и вперед.
— Вот он, товарищ полковник, сидит в зеленой “Ладе”. Обратите внимание, эти сволочи крутят миллионами, а машина невзрачная, облезлая и помятая.
— Когда говоришь “сволочи”, добавляй “умные сволочи”, — буркнул Галкин. — Какой дурак захочет “светиться”, когда идет на дело. Как вы их засекли? — полюбопытствовал он.
— Просто как в американском фильме… Один из наших обратил внимание на бронежилет. Он у него отличается по фактуре от английского белья — наш, отечественный. На жопе выпирает и грудь уж слишком богатырская. А когда старшина попросил у него подкурить, заметил кобуру.
Галкин резко повернулся к докладчику и грозно спросил:
— А может это ФСБ-шник, вы хоть проверили?
— Проверили, Иван Никитич, номера фальшивые и такой рожи у них нет.
Полковник продолжал злиться.
— А с каких это пор у вас доступ к ихним рожам имеется?
— Вы уж, извините, Иван Никитич, пришлось связаться с ихней конторой. Одно дело делаем, прокола быть не должно.
Полковник Галкин хотел вспылить, показать “кузькину мать”, но вспомнил генерала и успокоился.
— Вы хоть смотрите ихних людей не постреляйте. Наверняка ФСБ-шники за ним следят.
— Что вы, Иванович, мы уже давно их вычислили. Сидят этажом ниже в пустой квартире.
— Ну, слава Богу, — рассмеялся Галкин, — наша старушка милиция на этот раз сверху оказалась.