Возвращение Прославленных
Шрифт:
Все зашли в чайную, и Гуанг рассказал, что ночью видел Дэкунь.
— Дела наши плохи. Надо уходить, — закончил он рассказ. — Но так, чтобы Жу не видела. Возможно, через забор за домом? Хоть там и начинается сильный склон, но в паре мест можно было бы спуститься.
— Мы не можем уйти, пока не вернутся наши друзья, — покачал головой Тафари. — Они придут из города, тогда всё решим.
…А Мэдлин в это время из крытой повозкирасстроено наблюдала, как может измениться за одну ночь прекрасный город.
Лицзян был в огне пожаров, везде стелился чёрный едкий дым. Отовсюду
Пару раз визидары пытались спросить дорогу к храму Золотых колоколов. Но испуганные горожане косились на них со страхом в глазах, молчали и ускоряли шаг. Только один, обезумевший, схватившись за голову, на их вопрос закричал из окна дома:
— Уезжайте, уезжайте!!!
У одного из мостиков Мэдлин увидела плачущего ребёнка. Китайчонок был в одной рубашонке. Он зашёл в воду и рыдал, размазывая слёзы по грязным щекам. Мэд попросила Итиро остановиться, спустилась к ручью и вытащила малыша. Она обняла его, посадила в повозку и попыталась утешить.
Переводной медальон даёт понимание чужой речи, но не учит говорить. Вернее, ты знаешь, как сказать то, что хочешь, но при этом бывает, что собственный рот тебя не слушается. Только у Тафари с его мышиным крылом получалось не только всё понимать, но и говорить на любом языке мира, словно он был его родным. А вот у Мэдлин сейчас говорить внятно на китайском не выходило. Она пыталась расспросить ребёнка откуда он, но тот не понимая её, заливался ещё горше.
Тогда ей решил помочь Итиро. Он склонился над малышом и медленно спросил:
— Мама? Папа?
Его ребёнок понял.
— Дома мама, — ответил он, хлюпая носом.
Марио схватил поводья и легонько тряхнул ими. Лошади сдвинулись с места.
— Куда ты? — спросила растерянная Мэд, — мы же не знаем, где он живёт.
— Он такой маленький, что вряд ли ушёл далеко от дома, — предположил Марио, — надо просто проехать по округе.
И Рыболов оказался прав. В третьем же переулке, куда они свернули, малыш радостно закричал:
— Дом-дом! Наша киса! — сказал он, показывая на тощую кошку у забора.
Только Итиро хотел попытаться поговорить с животным, но тут из ворот выбежала женщина и кинулась к ним. Это оказалась мать малыша.
Она схватила ребёнка из рук Мэдлин и запричитала, прижимая его к груди: «Вей, Вей, мой Вей!».
— Спасибо вам, добрые белые! — благодарно сказала она визидарам, торопясь скрыться в воротах и опасливо глядя в конец улицы. — Почему вы в городе? Здесь большая опасность, — показала она на дым пожаров и, прикрывая ребёнка, испуганно пригнулась от взрыва, который раздался совсем рядом.
— Мы ищем храм Золотых колоколов, — как можно медленнее и чётче сказала Мэдлин.
Видимо, всё же китайский был не её язык, потому что женщина уставилась на неё непонимающе.
— Золотые колокола? — спросил её Итиро.
Для
— Так вам нужен храм или эта семья?
— Мы ищем семью Мими-Доу, — кивнул ей Марио.
— Вы их здесь не найдёте, — покачал головой женщина, прижимая Вея.
Она опять поглядела в конец улицы.
— Вы знаете, где они? — спросил Итиро, — нам это важно.
Женщина сомневалась, спешила, но потом посмотрела на Вея, который положив голову ей на плечо, заснул, сказала:
— Их дом был вон там.
Она показала в тупик улицы, где был заброшенный, по виду давно нежилой участок.
— Я хорошо их помню. Даже немного общалась с Ксией. Она была славной женщиной.
— Была? — напряглась Мэдлин.
— Да, — женщина печально закивала, — три года назад ночью на них кто-то напал. И убил её мужа и сына. Она сама была ранена. Приползла к нам вся в крови. Просила помощи. Но позже она умерла в больнице… Их как-будто кто-то искусал. Поговаривали, что это были демоны. Поэтому на их участке никто больше не поселился…
— А девочка? У них ведь была дочка? — с надеждой спросил Итиро.
— Девочка? — сначала удивилась женщина, а потом взгляд её просветлел, — да-да, у них была дочка. Знаете, у отца и сына Мими-Доу было странное родимое пятно — в виде глаза на лице.
Она ткнула себе в середину лба пальцем:
— Вот здесь. И у девочки было точно такое же.
Визидары переглянулись — с тремя глазами!
— Так вот родилась Янмей какая-то чудная. То ли придурковатая, то ли больная, как шептались люди. Я видела Янмей один раз, когда Ксия несла её на руках, но мне девочка не показалась глупой, как про неё говорили люди. Глазки у неё были умные. Потом я узнала, что Ксия отдала дочку в монастырь. Было девочке тогда годика три. Как раз за месяц до нападения. Ксия чего-то боялась. Возможно, чуяла беду.
— А где этот монастырь? — спросил Марио.
— Монастырь Белых пагод. Он далеко в горах.
Она махнула рукой в сторону вершин. И вдруг кинулась в конец улицы. Оттуда показался мужчина, он шёл, грустно опустив голову.
— Лунь, ты не нашёл повозки?! Что нам делать?! — заговорила она с ним.
Мужчина же только ещё сильнее склонил голову.
— Может, вам помочь? — спросил Итиро.
Женщина взглянула на их большую повозку и сказала:
— У нас в доме больная мать мужа и дочь. Если бы вы могли довезти нас с вещами до развилки дорог за городом, мы были бы вам благодарны.
— Конечно, — кивнула Мэдлин.
Визидары стали помогать таскать тюки со скарбом из дома в повозку. Потом перетащили туда старуху — лёгкую, словно высохшую. Она лопотала на таком странном наречии, что даже переводной медальон отказывался её понимать. В конце сборов посадили в повозку хозяев и их детей, уселись сами и поехали.
Лунь показывал дорогу, его жена нервничала, закрывая уши детям при сильных хлопках взрывов или выстрелах. А потом и вовсе легла с ними на солому наваленную на пол повозки, чтобы укрыться от ужаса улицы.