Возвращение скипетра
Шрифт:
Руки его жены автоматически потянулись к животу, как будто защищая растущую там новую жизнь. "Лучше бы ему этого не делать! Он пожалеет, если попытается!"
"Ну, он этого не сделал, и он тоже мог бы это сделать", - сказал Ланиус. "Если он этого не сделал, это, вероятно, означает, что он не хочет".
"Лучше бы ему этого не делать", - мрачно повторила Сосия. "Король Орталис!" В ее смехе прозвучали истерические нотки. "Борода Олора, Ланиус, у него не больше дел управлять этим королевством, чем у любого из
Я думаю, у него меньше дел по управлению королевством, чем у Паунсера. Паунсер смог забрать Скипетр Милосердия. Сможет ли Орталис? Ланиус оставил это при себе. Не то чтобы он не хотел, чтобы Сосия знала о его сомнениях. Они могли бы помочь ей успокоиться. Но она могла бы рассказать о них своему брату. Ланиус не хотел, чтобы Орталис хоть как-то догадался о его сомнениях. Он хотел, чтобы его шурин был уверен, что сможет справиться со Скипетром.
Если Орталис не был уверен, если он думал, что что-то может пойти не так, или если он думал, что Сосия думает, что Ланиус думает, что что-то может пойти не так, он придумывал какой-нибудь предлог, чтобы не пытаться взять его в свои руки. Возможно, ему и это тоже сойдет с рук, по крайней мере, на какое-то время.
Что, если он встанет перед Скипетром Милосердия, положит на него руку — и оно поднимется? Это был Ланиус… о, не совсем кошмар, но беспокойство. Если Скипетр сочтет Орталиса достойным стать королем Аворниса, Ланиус знал, что ему придется поступить так же, как он и обещал.
И тогда его долгую, медленную, терпеливую, часто болезненную задачу пришлось бы начинать сначала. Ему понадобились годы, чтобы отвоевать у Граса хотя бы часть королевского титула. Придется ли ему начинать все заново с Орталисом, который, вероятно, отнесся бы к нему с еще большим подозрением, чем Грас? Сможет ли он снова красться из тени дюйм за дюймом за раз?
Грас в Лабиринте! Грас в монастыре! Ланиус попытался представить это, но картина не хотела формироваться в его сознании. Грас был создан для того, чтобы отдавать приказы. Если бы его внезапно превратили в монаха, ему пришлось бы принять их вместо этого. Как бы ему это понравилось? Смог бы он вообще это сделать? Ланиусу было трудно в это поверить.
Он задумался, должен ли он рассказать Орталису о том, как быть королем. Он пожал плечами. Если Скипетр примет его, возможно, я приму. Орталису не помешала бы книга о том, как править Аворнисом. Ланиус думал, что Сосия права — ее брат сам об этом понятия не имел. Но захочет ли он взглянуть на нее или только посмеется?
Судя по тому, что видел Ланиус, у Орталиса было мало собственных идей любого рода. Те, что у него были, часто включали причинение вреда людям или животным. Как ему удалось осуществить такую аккуратную, гладкую узурпацию? Это было почти так, как если бы кто-то другой, кто-то компетентный, шептал ему на ухо все это время.
"Ваше величество", - прошептал Голос. Последние несколько дней королю Орталису нравилось слышать это от своих подданных. Ему нравилось почти все в том, чтобы быть королем — особенно ему нравилось отправлять своего отца в Лабиринт.
Как всегда, то, что он видел в этих снах, было лучше, чем то, что он видел в реальной жизни. Небо было голубее. Солнце светило ярче. Воздух пах слаще. Земля была зеленее. И в этих снах Голос говорил ему, каким замечательным парнем он был. И когда Голос говорил ему что-то, он должен был верить этому, потому что как мог такой Голос лгать?
"Ваше величество", - снова прошептал он ласково. "Видите, ваше Величество? Все прошло именно так, как вы надеялись".
"Да", - пробормотал Орталис. "О, да". Он извивался от удовольствия. Ничто по сравнению с этим, даже не взяв в руки плеть.
Голос мог бы сказать, что все прошло именно так, как я тебе говорил. Это было бы правдой. Если бы Голос не побуждал его к этому, у Орталиса никогда бы не хватило смелости выступить против своего отца. Цена за неудачу была слишком высока. И он потерпел бы неудачу; он чувствовал это. Большую часть времени он был не очень способным и с сожалением осознавал это. Но с Голосом позади него, с Голосом, видящим то, что он пропустил, он не совершил ни единой ошибки. И так он был королем Аворниса, а его отец был ... монахом. И скатертью дорога!
"Теперь все, что мне нужно сделать, это позаботиться о дурацком Скипетре, и тогда я буду королем долгое, очень долгое время", - счастливо сказал он. Он чуть было не сказал "до конца моей жизни", но он не хотел думать о том, что жизнь заканчивается. Он хотел думать о том, чтобы делать то, что он хотел, и о том, чтобы заставить всех остальных делать то, что он хотел.
Он задавался вопросом, что бы ему понравилось больше. И то, и другое, подумал он и снова заерзал.
"Позаботься о… Скипетре?" спросил Голос после более продолжительной паузы, чем обычно. Возможно, Орталису что-то померещилось (ну, конечно, Орталису что—то померещилось - это был сон, не так ли?), Но все прошло не так гладко, как обычно.
"Это верно", - сказал Орталис. "На самом деле ничего особенного. Я должен сделать так, чтобы Ланиус был счастлив, вот и все. Он может забрать эту вонючую штуку, и мое жалкое подобие отца могло бы забрать эту вонючую штуку, так что теперь я тоже возьму эту вонючую штуку, а потом продолжу делать то, что все равно собирался сделать ".
"Ты — согласился — на это с Ланиусом?" Нет, Голос больше не звучал ровно. В нем также не было радости. Если бы Орталис не знал лучше, он бы сказал, что это прозвучало сердито и с отвращением.
Он все равно кивнул, или это сделало его воплощение во сне. "Конечно. Почему бы и нет?" сказал он. "Нужно позаботиться еще об одной глупости, вот и все".
Внезапно солнце в его сновидении стало не просто ярким. Оно было слишком ярким. Небо все еще было голубым — синим, как синяк. Листья на деревьях оставались зелеными — зелеными от гниющего мяса. В воздухе пахло падалью, и птицы—падальщики летали по нему - в сторону Орталиса.