Возвращение скипетра
Шрифт:
"Приди, брат", - снова сказал аббат Пипило. И, даже если Орталис все еще злился и проклинал, он пришел.
Лимоза отвесила королю Ланиусу низкий реверанс. Они были в спальне Ланиуса, а не в тронном зале, но она обращалась с ним с максимально возможной официальностью. И страх заставил ее голос дрогнуть, когда она произнесла: "Д- ваше величество".
"Выпрямись", - нетерпеливо сказал Ланиус. "Тебе не нужно так дрожать. Я не собираюсь привязывать камни к твоим ногам и бросать
"Благодарю вас, ваше величество". Лимоза выпрямилась, но оставалась настороженной. "Э—э... что вы собираетесь со мной делать?"
"Ну, это то, о чем мы здесь должны поговорить, не так ли?" Сказал Ланиус. Прислушавшись к себе, он подумал, что его голос очень похож на голос Граса. Этот колодец в начале предложения дал ему возможность обдумать, что он должен сказать дальше.
"Я не доставляю хлопот Вашему величеству, не сейчас", - сказала Лимоза. "Когда... когда Орталиса уберут, я ни для кого не доставлю хлопот".
"Ну..." Повторил Ланиус. Да, это было полезно. "Я не совсем уверен. Во-первых, ты, возможно, хочешь отомстить. Во-вторых, ты мать внуков короля Граса. Ты мог бы строить заговоры для них, если не для себя."
Он думал, что Лимоза будет протестовать, что она никогда бы так не поступила. Он бы ей не поверил, но именно такой линии поведения он ожидал от нее. Вместо этого она побледнела. "Ты бы ничего не сделал моим детям!"
"Не так, нет, конечно, нет", - ответил Ланиус. "Я не монстр, ты знаешь". А она? Она была замужем за своего рода монстром и любила его. Что там говорилось?
"Конечно, нет, ваше величество", - мягко ответила Лимоза. Но что еще она могла сказать? Если она сказала Ланиусу, что он монстр, она дала ему все необходимые оправдания, чтобы доказать это лично ей. Я король Аворниса. Я единственный король Аворниса, подумал он — он все еще начинал привыкать к этому, потому что впервые в его жизни это было правдой. Если я не хочу утруждать себя оправданиями, они мне не нужны. Лимоса думала вместе с ним, по крайней мере частично, потому что добавила: "Что бы ты ни сделал, я знаю, ты будешь справедлив".
Очевидно, она знала и не могла знать ничего подобного. Она надеялась, что напоминание ему о такой возможности превратит это в реальность. Ланиус побарабанил пальцами по бедру. "Ты была королевой Аворниса некоторое время", - сказал он, возможно, больше самому себе, чем Лимозе. "Насколько вероятно, что ты забудешь это?"
"Это была не моя идея". Лимоза почти выплюнула эти слова, торопясь высвободить их. Ее голос стал пронзительным и высоким. "Это был план Орталиса — полностью его. Я не хотел иметь с этим ничего общего".
"Нет, да?" Сказал Ланиус. Она покачала головой; ее волосы взметнулись взад и вперед от страстности движения. Король печально вздохнул. Годы при дворе сделали с человеком —
Она и раньше бледнела. Теперь она побледнела. "Но это правда, ваше величество! Так и есть! Как мне убедить вас?" С каждым паническим словом она все глубже погружалась в себя.
Ланиус снова вздохнул. Грасу приходилось принимать подобные решения гораздо чаще, чем ему самому. Когда Грас увидел грядущие неприятности, он тоже сделал трудный выбор — фактически сделал его со всеми, кроме самого Ланиуса и Орталиса. В конце концов, он заплатил за то, что поверил в безвредность Орталиса. Ланиус посмотрел на Лимозу. Может ли она быть опасной? Да, без сомнения. Еще один вздох, и затем Ланиус сказал то, что, по его мнению, должен был сказать. "Мне очень жаль, ваше высочество, но я собираюсь отправить вас в женский монастырь".
"Ты не можешь!" Лимоза ахнула. "Ты бы не стал!" Но Ланиус мог, и она видела, что он это сделает. Она продолжала: "Я бы сделала что угодно — вообще что угодно — чтобы остаться свободной".
Что она имела в виду? То, как это прозвучало? Это казалось вероятным. Она была привлекательной женщиной, но не сделала ничего особенного для Ланиуса, даже если однажды соблазнила его. Даже если бы она это сделала, он мог бы найти множество других, которые сделают все, что он захочет, и они были бы не в том положении, чтобы нанести удар по трону. "Мне жаль", - снова сказал он.
Лимоза начала причитать, как будто это был сигнал, когда в спальню вошла пара королевских гвардейцев — за всех них в эти дни поручился Гирундо. Когда они взяли Лимозу за руки, она воскликнула: "Дети! Что насчет детей?"
"О них хорошо позаботятся", - пообещал Ланиус. Маринус и Капелла были слишком малы, чтобы представлять какую-либо угрозу в ближайшие годы. И, поскольку их отец и дед были свергнуты, к тому времени, когда они вырастут, у них не будет никакой связи с правящим домом Аворниса. Он кивнул стражникам. "Она должна отправиться в женский монастырь, посвященный милосердию королевы Келеи в Лабиринте".
"Да, ваше величество", - хором ответили мужчины. Лимоса завыла громче, чем когда-либо.
"Это лучший женский монастырь в королевстве", - сказал Ланиус, а затем, прикусив губу, "Это женский монастырь, куда Грас отправил мою мать после того, как она устроила заговор против него".
"Мне все равно! Я не хочу быть монахиней!" Лимоса взвизгнула.
"Я боюсь, что все остальные твои варианты хуже", - сказал ей Ланиус. Она бросила на него ужасный взгляд. Пытаясь смягчить ее, он продолжил: "Мне жаль. Мне действительно жаль. Я бы не хотел, чтобы все сложилось именно так ".