Возвращение скипетра
Шрифт:
"Ты дурак!" - громоподобно прокричал Голос. "Ты идиот! Ты имбецил! Ты осел! Лучше убить Ланиуса, лучше зарезать его, чем играть в его игры!"
"Но все ожидают этого сейчас", - запротестовал Орталис. Пытаться сказать Голосу то, что он не хотел слышать, было намного сложнее, чем соглашаться со всем, что он говорил. Он сделал все возможное, чтобы собраться с силами. "Не волнуйся. Я могу это сделать".
"Ланиус обманул тебя — этот трусливый негодяй", - прорычал Голос. "Лучше, гораздо лучше, тебе следовало убить его, когда ты оттолкнул своего отца".
"Я
Он заставил Голос вернуться назад. Он никогда не понимал, каким редким достижением это было. "Хорошо", - неохотно сказал он. "Хорошо. Если ты должен быть мягким, то, я полагаю, ты должен. Я думал, тебе понравилось бы убивать, но если нет, то нет. Тем не менее, тебе было бы лучше отправить его в Лабиринт вместе с Грасом."
"Может быть", - сказал Орталис, ни на минуту не веря в это. Ланиус во дворце мог быть марионеткой, но он все еще был видимым королем. Именно так все устроил Грас. Отец Орталиса мог отправиться в Лабиринт и перестать быть королем без того, чтобы слишком много людей устроили истерику. Он сам был всего лишь узурпатором, пусть и весьма успешным. Но если Ланиус отправится в изгнание.. Беспорядки случались в городе Аворнис не очень часто. Орталис не был уверен, что достаточное количество солдат продолжат поддерживать его, чтобы обеспечить его безопасность, если люди взбунтуются из-за Ланиуса.
Голос тяжело вздохнул. Пейзаж из сна вокруг Орталиса вернулся к тому, каким он был, — но недостаточно далеко назад. И голос не вернулся к своему обычному ровному звучанию, когда он сказал: "Я полагаю, нам просто нужно надеяться на лучшее — но, о, какой же ты беспомощный дурак!"
Орталис проснулся, вздрогнув, с вытаращенными глазами, с колотящимся сердцем, в холодном поту по всему телу. Его отец просыпался подобным образом — просто так — много раз. То же самое сделал его шурин. Любой из них мог бы точно сказать Орталису, почему он чувствовал то, что делал, с чем — или, скорее, с кем — он столкнулся. Они могли бы, да, но он отослал одного и отдалил другого. Он должен был попытаться разобраться во всем самостоятельно — но он, в отличие от Ланиуса, никогда не был особенно хорош в выяснении отношений.
Лимоза зашевелилась рядом с ним. "В чем дело?" спросила она глухо.
"Это ничего. Иди обратно спать. Прости, что побеспокоил тебя", - ответил Орталис. "Мне– мне приснился плохой сон, вот и все".
Это было еще не все, и он знал это. Чего он не знал, так это того, сколько раз его отец говорил его матери то же самое, и сколько раз его шурин говорил своей сестре. Он также не знал, что они лгали каждый раз. Он знал, и знал очень хорошо, что он лгал сейчас.
"Бедняжка", - пробормотала Лимоза, затем снова захрапела.
Орталис долго, очень долго лежал без сна. В конце концов, он тоже снова заснул — маленькое чудо, хотя он и не знал этого. Что он знал, когда проснулся, так это то, что мир вокруг него выглядел лучше, чем в течение некоторого времени. Теперь у него были менее яркие воспоминания о стране его снов.
Он
Его последователи — он никогда бы не подумал, не говоря уже о том, чтобы произнести, такую вульгарность, как приспешники, — были среди офицеров, собравшихся вокруг Скипетра. Все они выглядели уверенными. И тут появился Ланиус. Орталис подумал, не следует ли ему приказать Серину, Гигису и остальным его — его последователям — отправить Ланиуса в монастырь после того, как Скипетр перейдет к нему. Возможно, Голосу в конце концов пришла в голову не такая уж плохая идея.
"Что ж, - беспечно сказал Орталис, - давайте покончим с этим". Больше никто даже не улыбнулся. Другие люди относились к этому ... к этому фолдеролу гораздо серьезнее, чем он. Все это было глупостью и пустой тратой времени. Орталис знал это. Если бы его мрачные подданные этого не знали, он показал бы им
…
Он положил правую руку на Скипетр Милосердия. Под его ладонью он ощущался как обычный металл — холодный и твердый, но быстро нагревающийся от его прикосновения. Он поднял — или, скорее, попытался поднять. Скипетр мог бы выдержать вес всего мира. Орталис попытался поднять снова — и, кряхтя от усилий, снова потерпел неудачу. Как он ни напрягался, Скипетр Милосердия не поддавался.
"Оно его не примет", - сказал офицер — один из его людей — несмотря на то, что он напрягся. Все гвардейцы, даже Серинус и Гигис, повернулись к Ланиусу и низко поклонились. "Ваше величество!" - хором воскликнули они.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Ланиус был коронован, когда был еще маленьким мальчиком. Теперь, наконец, он действительно был королем Аворниса. Никто не мог указывать ему, что делать, и не было соперничающих кандидатов. Орталис устранил двух последних, хотя намеревался уничтожить только одного.
"Ваше величество!" Офицеры, не теряя времени, приветствовали его. Серинус, который был самым сильным у Орталиса, поклонился почти вдвое. "Чем мы можем служить вам, ваше величество?"
"Я думаю, тебе лучше связаться с моим шурином", - неохотно сказал Ланиус. Они связались, не без потасовки. Ланиус ошеломленно посмотрел на своего шурина. "Что мне с тобой делать?" - спросил Шурин.
Ответ Орталиса был красочным, но не совсем уместным. Даже некоторые гвардейцы, которые использовали непристойности, как плохой повар использует соль — слишком много и даже не задумываясь об этом, — казались впечатленными. Ланиус знал, что слышал слова и комбинации, с которыми никогда раньше не сталкивался. Он попытался вспомнить некоторые из лучших на случай, если они ему когда-нибудь понадобятся.