Возвращение жизни

Шульман Дмитрий

– Что ты делаешь? – останавливает его мать. – Зачем ему бекон и бобы, ну зачем? Дома полно еды!..

Уголки губ отца дрожат от смеха, а я подпрыгиваю от нетерпения, подбегаю к маме, обнимаю и хочу объяснить, но папа меня останавливает:

– Я сам объясню маме, а ты беги на рынок, а то распродадут и бекон, и бобы.

Мать возмущается:

– Рано, начало восьмого, холодно… Ну хорошо, только не беги, надышишься морозным воздухом, потом кашлять будешь.

Отец ее успокаивает, и пока я впрыгиваю в валенки, дает мне три рубля…

И

вот я на рынке. Запахи специй, чеснока и соленого сала кружат голову, невыносимо хочется есть.

– Мне нужен бекон! – говорю это громко, надеясь, что меня услышат рядом стоящие продавцы.

Подошедшая женщина улыбнулась, услышав мой вопрос, и спросила:

– У кого есть хорошее сало с мясом, подчеревина?

Подчеревина – странное слово, слышу его в первый раз и, не понимая, повторяю, что нужен бекон, а не это. Женщина улыбается, белый накрахмаленный халат отливает синевой, на кармане вышиты инициалы. Она смотрит на меня очень весело и добродушно поясняет, что это и есть бекон, наш белорусский бекон.

Я призадумался: получается, на Аляске ели бекон, а в Белоруссии едят подчеревину. Что делать?..

– А посмотреть можно? – спрашиваю нерешительно.

– А чего ее смотреть. – говорит торговка, стоящая рядом с дядькой, и быстро начинает раскладывать ровно нарезанные куски то ли подчеревины, то ли бекона. Картинно красивые куски сала перемежаются бордовыми полосками мяса, и я начинаю понимать, что мать уже не раз жарила мне этот продукт с картошкой или с яйцами.

Ощущаю укол разочарования: с нетерпением ожидал увидеть этот легендарный бекон, который помогал героям Джека Лондона выживать на Аляске. В моем воображении это было что-то необычное, фантастического вкуса, а оказалось – обычное сало с мясной прослойкой, которое я ел уже много раз. Ел, впрочем, с удовольствием, хотя и без бобов…

Я задумался, решая, какой кусок выбрать, и в это время опомнился дядька: очень шумно засопел, лицо покраснело, он засуетился за прилавком, метнулся к колоде, на которой лежал топор, схватил полтуши кабана, повернулся ко мне и заговорил уже как со взрослым, почуяв реального покупателя:

– Смотри, какое мясо! Где для тебя рубануть?! Показывай, сынок!..

Я опять замешкался, немного растерявшись, но тут торговка, которая уже разложила передо мною сало, заговорила громко, нараспев:

– Мальчик, а мне и рубить не надо, посмотри, какой бекон…

Она была чертовски хитра: услышав заветное слово, я сразу повернулся к ней. Кусок бекона-подчеревины был прекрасен: с ровными, широкими и пропорционально сужающимися мясными полосками, розоватое от мяса сало становилось возле шкурки белоснежным. Сомнений не было – беру!

Купил, денег на удивление отдал меньше рубля. И тут дядька, увидев, как мне отсчитывают сдачу, тоже показал себя психологом. Он быстро отрубил кусок, и на вытянутых руках уже держал его над прилавком. Руки у него были сильные, загорелые, покрытые буграми мускулов. В этот момент

я представил, что это джек-лондоновский Малыш, который предлагает мне настоящий бекон. Дядька, наверное, и сам ничего не понял, но деньги уже были в моей руке.

– Да я тебе по дешевке отдам, хоть буду знать теперь, что такое бякон! – Он продолжал говорить «бякон», и мне стало очень смешно.

– Ты чего смеешься? – Он опять засопел, зашевелил ноздрями. Я еще больше развеселился, но чувствуя, что могу его обидеть, остановился и сказал, что он забавно шевелит носом. Дядька расслабился, улыбнулся и стал рассказывать про своих внуков, как они просят его пошевелить ноздрями и тоже всегда смеются. Потом он спросил у меня, где я таких непонятных слов нахватался.

И тут, конечно, меня понесло: я начал рассказывать про Аляску, про героев Джека Лондона, про страшные и увлекательные истории, которые с ними приключались… Когда мы с торговцем уже переваливали через Чилкутский перевал, а собаки не могли тащить сани по глубокому снегу, опять подошла женщина в белом халате и сказала мне, как хорошему знакомому:

– Тебя уже родители ждут, звонили, пора домой возвращаться.

– А вы что, моих родителей знаете?!

– Конечно, – улыбнулась она. – Пойдем, будем бобы покупать…

Изумлению моему не было предела:

– А вы откуда про бобы знаете?! Вы чем торгуете?

– Да ничем, я ветврач, продукты у сельчан проверяю, которые они продают… А с родителями твоими хорошо знакома.

Мы вышли из павильона. В открытых торговых рядах было много всевозможных товаров: в бочках – соленые огурцы, в корзинах – свежие яйца, в небольших загончиках – живые куры и гуси… Остановились перед прилавком, где на потемневших от времени досках стояли мешки и мешочки из разной ткани, а рядом – граненые стаканы, наполненные фасолью, горохом, разными семенами.

– Ну, выбирай бобы, – сказала моя провожатая.

И снова я ничего не понимал… Где здесь бобы? Мне ведь бобы нужны. Переминаясь с ноги на ногу, я держал в руке сетку-авоську с драгоценным беконом, завернутым в бумагу. (Пакетов тогда и в помине не было, почти все упаковывали в газетку.)

– Где же бобы? – уже вслух спросил я у моей новой знакомой.

Она подошла поближе, и вдруг все тетки, сидевшие за прилавком, всполошились. Разом повскакивали и со всех сторон начали наперебой говорить:

– Ивановна, чего тебе надо?! Ивановна, вот горох хороший, вот горчичка белая для колбаски… Ивановна, смотри, фасоль какая отличная!..

«Ивановна» посмотрела на меня, улыбнулась и громко сказала:

– Нам нужны бобы! Бобы, – еще раз повторила она.

Молчание воцарилось мгновенно, и эта тишина позволила услышать звуки всего рынка. Даже стало слышно, как галки шумно галдят, летая над церковью.

Первой опомнилась пожилая торговка, стоящая прямо напротив нас:

– Ивановна, это какие-такие «бобы»? – и продолжила: – Мы тут все бобовыми торгуем, говори, чего тебе надо.