Возвращение
Шрифт:
Командование фронтом приняло решение с утра 12 июля нанести контрудар силами 5-й гвардейской танковой армии совместно с 33-м стрелковым корпусом из района Прохоровка на Яковлево и силами 1-й танковой армии с 22-м стрелковым корпусом из района Меловое. 2-я и 17-я воздушные армии, завоевавшие к этому времени господство в воздухе, получили задачу поддержать основными силами контрудар наземных войск.
В 8 часов 30 минут 12 июля после 15-минутной артиллерийской подготовки войска фронта начали контрудар. Основные события развернулись в полосе наступления 5-й
Танковое сражение под Прохоровкой, в котором одновременно принимало участие до 1200 танков с обеих сторон, закончилось неудачно для немецко-фашистских войск. Они не смогли выполнить поставленную перед ними задачу. За этот день противник потерял около 100 танков, 500 автомашин, свыше 4500 солдат и офицеров и вынужден был перейти к обороне на этом направлении. Войска Ватутина также понесли большие потери в танках до 400 машин. Одновременно с танковым сражением проходило сражение авиации 2-й и 17-й воздушных армий РККА против 4-го воздушного флота немцев.
5 августа советские войска освободили города Орёл и Белгород. Вечером этого дня в честь крупного воинского успеха в Москве впервые за два года войны был дан победный салют. С этого времени артиллерийские салюты постоянно возвещали о славных победах советского оружия. 23 августа был освобождён Харьков. Так победоносно завершилась битва на Курской огненной дуге. В ходе неё было разгромлено 30 отборных дивизий противника. Немецко-фашистские войска потеряли около 500 тысяч человек, 1500 танков, 3 тысяч орудий и 3700 самолётов. Битвой под Курском завершился коренной перелом в Великой Отечественной войне.
В разгар Курской битвы полковник Шаповалов командовал 178-й танковой бригадой. Вначале его танкисты держали оборону на рубеже реки Пены – перед Ивней. Когда они только прибыли туда Иван Матвеевич был шокирован открывшимся видом.
- Сколько техники и людей задором потеряли! – с горечью выдохнул он.
- Очевидно, - вставил начштаба Саркисян, - танковая бригада легла…
В низине виднелись несколько десятков ржавых танков - в окружении тысяч трупов. Оглядевшись на местности, они поняли, что немцы запустили в мешок наступающих, а потом расстреляли их с окрестных холмов.
- Не надо было быть профессиональным военным, - заметил полковник, - чтобы понять идиотскую бессмысленность нашей атаки.
- К сожалению ошибки лучше видны после поражения…
Они разговаривали сто на вершине небольшого холма. Теперь уже советские танкисты ожидали появления вражеского танкового клина. И не ошиблись: танки пошли в атаку под прикрытием артиллерийского и миномётного огня.
- Сосчитайте, сколько их прёт! – приказал комбриг командирам танковых батальонов.
- Десять «Тигров» и двадцать средних танков.
- Точно звери?
- Да.
-
- Вот повезло нам, - выругался начальник штаба, - не могли они рядом пройти…
- В жизни нет ничего случайного, - рассеяно сказал Шаповалов, - всё, что происходит с нами, происходит в нужное время и в правильном месте...
Из-за пыли, поднятой разрывами снарядов и гусеницами вражеских танков, он не видел глубины стального клина.
- По моим наблюдениям, - вставил Саркисян, - вражеские танки идут в атаку медленно, боевая скорость у них не более 10 километров в час.
- Передайте по рации всем танкистам и самоходчикам приказ не обнаруживать себя, а подпускать вражеские танки на дистанцию 200-300 метров и бить без промаха.
- Есть!
По мере приближения свирепых танков к переднему краю его бригады полковнику всё больше тревожила мысль:
- Выдержат ли наши танкисты, смогут ли подпустить их на дистанцию кинжального огня.
Особенно командир беспокоился за 2-й танковый батальон, укомплектованной машинами Т-70 с 45-мм орудиями, ведь среди атаковавших танков двигалось более десятка "тигров".
- Его пушка вышвыривает снаряды со страшной силой и буквально разрывает слабенькую броню. – Со злостью сказал Шаповалов.
- А для них «сорокапятка» - как горох об стену…
- Нам бы, хотя один КВ.
– Командир самоходно-артиллерийского полка подполковник Лебедев стоял возле Ивана Матвеевича. – У меня в 41 году случай интересный произошёл. Наш КВ-1 заглох на нейтральной полосе. Немцы долго стучали по броне, предлагали экипажу сдаться, но тот отказался. Тогда немцы зацепили КВ двумя своими лёгкими танками, чтобы оттащить наш танк в своё расположение, и там без помех вскрыть. Расчёт оказался не совсем верным. Когда они начали буксировку, наш танк завёлся.
- Видимо имел место "запуск с толкача". – Вставил Шаповалов, внимательно рассматривая поле предстоящего боя.
- Быть может, - сказал Лебедев и продолжил: - Он потащил немецкие танки в наше расположение. Немецкие танкисты были вынуждены оставить свои танки, и КВ приволок их к нашим позициям.
- В начале войны ему не было равных, - подтвердил Иван Матвеевич, - а сейчас эти проклятые «тигры» появились…
Лебедев связался по радио с командиром батареи СУ-152 и установил, что все самоходки, стоящие на прямой наводке, получили свои цели и ждут их подхода к намеченным ориентирам.
- Бои орлы готовы стрелять. – Доложил он.
- Ждать!
Передний край советской обороны и переднюю линию вражеских танков разделяло теперь не более километра. Артиллерийский и миномётный огонь противника усиливался, несколько снарядов разорвалось вблизи наблюдательного пункта Шаповалова.
- Они уже близко! – доложил встревоженный начштаба.
- Не обнаруживать себя! – рявкнул нервничающий полковник.
- Если они подойду слишком близко, их не остановишь.
- Главное выбить у них «тигры», другие наши снаряды не пробьют их броню…