Возвращение
Шрифт:
- Вашу мать! – крикнул он.
Срочно разыскали новую верёвку, перекинули её через сук, накинули петлю и потянули:
- Раз, два, взяли!
- Держи крепче…
Примитивно, буднично и скучно… А в десяти метрах дальше всё куда интереснее: солдаты щупали сменившихся с поста регулировщиц.
- Ой, не могу!
– Смех, восторженные взвизги и крики.
- Куда ты милая?!
Пока Шелехов отвлёкся на игры молодёжи, Николая повесили. Он дёрнулся пару раз оплывающим
- Каждый получает, што заслужил! – буркнул Григорий и направился к своему дому.
… Вечером того же дня он сидел в компании Павла Лисинчука и добивал вторую бутылку самогона. Вернее сидел он один, хозяин дома висел рядом.
- В госпитале мне до конца ампутировали обе ноги и левую руку. – Рассказывал тот свою печальную историю.
– Остался такой себе самоварчик.
- Когда тебя ранило, я думал, што не выживешь…
- И сгноили бы меня вскорости в каком-нибудь доме для инвалидов, как и других таких же бедолаг, если бы не Марья. Ты её помнишь?
- Она же двоюродная сестра моей Антонины.
- Точно.
Павел знаком здоровой руки показал, что хочет покурить. Пока Григорий вертел самокрутку, он пытливо смотрел на боевого товарища.
- Домой заходил?
- Домом энто назвать трудно…
Первым делом после приезда в город Григорий направился к семейному гнезду в посёлке Щегловка. Сердце его выпрыгивало из груди, когда он после семи лет отсутствия пошёл по знакомой до боли улице.
- Есть, кто живой? – спросил осипшим голосом.
Смутная тревога о том, что с родными случилось нехорошее, оформилась в мрачную уверенность, как только он увидел заброшенную хату.
- Давно никто не ходил по двору! – машинально отметил Григорий пробираясь через невероятные заросли сорняков и молодой поросли тополей.
Дверь в дом была открыта. Мужчина вошёл в жилище, где он прожил с семьёй несколько счастливых лет и понял, что у него больше нет семьи. Кругом, на вещах, на домашней утвари, на мебели поверх толстого слоя пыли лежала ощутимая печать смерти.
- Какой дух чижёлый! – сморщился Шелехов.
Он не стал проходить дальше, а развернулся и решительно направился к бойкой соседке. Наталья Павина оказалась дома и, увидев внезапно воскресшего соседа, ударилась в обильные слёзы.
- Погибла наша Тонечка! – запричитала она и вытерла уголки глаз концом головного платка.
- Не плачь…
Григорий тяжело опустился на кухонный табурет. Для него всё стало ясно и единственное что занимало его теперь - были дети.
- А Санька где?.. Жива? – выдавил он самый больной вопрос.
- Жива Гришенька! – встрепенулась Наталья и сообщила: – Только угнали
- Час от часа не легче.
Мужчина трясущимися руками свернул цигарку и, выпустив пару табачных облаков, спросил:
- А Петька?
- В армии он, - затараторила живая соседка, - намедни прислал письмо…
- Откудова?
- Недавно забирал у немца город Севастополь.
- И я только приехал из него…
Наталья всплеснула полными руками:
- Не привёл Бог свидеться!
- А где-то рядом ходили…
- Ищо встретитесь. Я тебе дам его адрес полевой почты.
Женщина рассказала, что написала Петру о смерти матери. Потом видя, что старший Шелехов спокоен подробно рассказала о жизни Антонины без мужа. Кое-какие подробности она опустила, но и без них Григорий понял причину смерти жены.
- Энто всё проклятый Колька Симагин! – выгораживала он мёртвую Антонину. – Когда тебя не стало, он привязался к ней как репей. Она мне рассказывала, что на другой день припёрся к ней и признался, что донёс на тебя.
- Вот как!
- А потом набрался наглости, предложил ей жить с ним.
Григорий ничего не сказал, только на его загорелом от крымского солнца лице заиграли объёмные желваки.
- Симагин – гад и в полицаи пошёл за ради власти над Антониной. – Не могла остановиться Наталья. – Когда немцы заняли город только Иоганн спас её от ирода.
- Какой Иоганн?
- Был один…
Павина смутилась, осознав, что брякнула что-то лишнее.
- Она немцам ради пропитания бельё стирала… Вот один солдат и приклеился.
- Понятно…
Шелехов снова закурил. Наталья пыталась обелить не нуждающуюся в этом покойницу массой ненужных слов, но он почти не слышал её. Встрепенулся Григорий, только когда Наталья дошла до отправки Саньки на принудительные работы в Германию.
- Николай и дочку твою вынудил уехать лишь бы быть с Антониной.
- Так и он тоже?
- А ты думал, почему она повесилась?
- Повесилась?
- Когда он её ссильничал - Антонина не выдержала. Я к ней забежала за солью, а она висит на кольце для колыбели. Я такого ужаса натерпелась!
Григорий, пошатываясь, встал. Он не хотел больше оставаться даже рядом с домом ставшего из родного - кошмарным.
- Я пойду. – Прохрипел он и шагнул к двери.
- Куда же ты Гриша пойдёшь?.. Ночь скоро…
- Ничего, ничего, - бормотал он, собирая вещи.
Внезапно он вычленил из плотного потока информации, которой его снабжала словоохотливая соседка, что объявился Павел Лисинчук.
- Он жив? – удивлённо спросил Григорий.
- Живой, только пораненный сильно.