Возвращенные тенью

Герман Валентина В.

— Я рад, что ты видела это, Ди. И возможно, когда-нибудь твой дар даст тебе возможность самой видеть мир в том же свете.

— Ох… в самом деле?..

Он улыбался.

— Да.

Диадра смотрела на него несколько мгновений, размышляя о чем-то, как вдруг какая-то мысль отразилась на ее лице внезапным смущением.

— Ты так и не ответил, откуда узнал, что я… хм, ты понимаешь.

Берзадилар мягко улыбнулся.

— Я не сказал ни слова о девственности, Ди. Я сказал, что ты невинна. И хотя я вижу в твоей ауре и то, и другое, однако же это весьма распространенное

заблуждение, будто единороги подпустят к себе только девушку, чья невинность определяется отсутствием мужчин в ее жизни. Ты можешь быть верной женой и любящей матерью — разве это делает менее невинной твою душу?

— То есть… — Диадра удивленно подняла брови.

— Для этих существ твоя невинность измеряется лишь отсутствием в душе темных пятен. Каждый твой шаг, каждое решение оставляют свой след на ауре, и поверь, близость с мужчиной, если она продиктована любовью, никогда не оставит за собой темных отпечатков. Любовь имеет совсем иную окраску.

— Я бы сказала, золотисто-алую… как лучи цвета свежей крови, щедро усыпанные мерцающей золотой пыльцою.

Берзадилар изумленно уставился на нее. Диадра испуганно осеклась, сознавая, что невольно раскрыла ему, сколь подробно прочитала его ауру, и виновато сжала губы, однако он лишь мягко произнес:

— В действительности, любовь у каждого окрашена по-своему. Но ты права, ее едва ли можно спутать с чем-то иным, когда увидишь.

Диадра все еще полагала, что должна была извиниться, но она так и не успела придумать ответа, потому что вдруг за ее спиной раздался тонкий, мелодичный голос:

— Берзадилар!..

Диадра удивленно обернулась и увидела перед собой очень странную — и в то же время очень красивую девушку. Она была немного ниже ее самой, тонкая, гибкая, с густыми длинными волосами цвета темной оливы — впрочем, таких ведь не бывает, подумала Диадра. Быть может, ей просто показалось в темноте?.. Черты лица незнакомки были тонкими и четкими. Огромные раскосые глаза, невероятно узкий и аккуратный нос, длинные, заостренные уши…

— Эльф!.. — невольно вырвалось у Диадры, и девушка, обернувшись, смерила ее небрежным взглядом.

— Спасибо, что напомнили.

Берзадилар, усмехнувшись, мягко произнес:

— Не обижайся, Тенессия. Диадра впервые видит представителя вашего рода.

— И зачем же ты привел такую дикарку в наш лес?

Он чуть повел бровью.

— Едва ли ты станешь называть ее так после того, как узнаешь, что она только что оседлала единорога.

Тенессия вновь обернулась, и во взгляде ее огромных зеленых глаз отчетливо засквозила зависть.

— В самом деле??..

Диадра почувствовала, как странное злорадство наполняет ее.

— Да.

Что ж, пускай завидует. Не будет в следующий раз называть ее дикаркой перед Берзадиларом.

Тенессия чуть сжала тонкие губы и, обернувшись к призрачному юноше, обворожительно улыбнулась ему.

— Признаться честно, я не ожидала еще когда-нибудь увидеть тебя. Я слышала о вашей истории с Анторгом, тогда, триста лет назад — ох, Берзадилар, помнится, все племя было в возмущении. Отдельные даже прочили миру

конец света, но я-то знала, что ты всегда найдешь способ выпутаться из ситуации, — Тенессия придвинулась к Берзадилару чуть ближе, и Диадра могла биться об заклад, что видела, как она стрельнула в него соблазнительным взором.

— Постой, так тебе, что, уже за триста? — спросила она с нарочитым пренебрежением, и весь вид ее громогласно добавлял: «Старуха!..»

Тенессия раздраженно обернулась и ответила ей сладкой улыбкой.

— Да, но в отличие от вас, людей, мы всегда выглядим превосходно, ибо не подвержены столь пагубному влиянию времени.

— Ну и какая разница, если вы все равно никогда не высунете своего превосходного носа дальше собственного леса, — презрительно бросила Диадра, и Берзадилар укоризненно обернулся к ней.

— Ди!.. — и добавил, вновь обращаясь к эльфийке: — Прости, Тенессия.

Но та, похоже, всерьез обиделась.

— Знаешь, Берзадилар, я никогда бы не подумала, что ты позволишь себе привести кого-то подобного в наш дом, — проговорила она, надувая тонкие губы. — Прости, но я, пожалуй, вернусь в свой загнивающий от скуки лес. Если захочешь когда-нибудь увидеть меня, ты знаешь, где меня найти.

И прежде, чем он успел ответить хоть слово, она развернулась и быстро, словно ветер, скрылась в листве.

Берзадилар вздохнул и взмахом руки переместил их с Диадрой в Школу Чародейства.

— Ну и зачем ты так с ней, Ди?.. — спросил он немного опечаленно, но все же мягко.

Диадра, уже принявшая было виноватый вид, вновь ощетинилась.

— Это я? А то, как она себя вела, ты не заметил?..

Берзадилар усмехнулся.

— Тенессия была моим другом те несколько лет, что я провел в их лесу в эльфийском обличье. И когда пришло время, она очень не хотела отпускать меня, но я все-таки ушел и больше никогда не вернулся. Она просто была рада видеть меня после стольких лет, Ди.

— После стольких веков, ты хотел сказать, — пробормотала Диадра, отворачиваясь, и Берзадилар, рассмеявшись, возник перед ней, ловя ее взор.

— Ну, брось, Ди. В самом деле, она не стоит твоей ревности.

Диадра резко подняла на него взгляд.

— Кто сказал тебе, что я ревную?..

— Твои глаза говорят мне о многом, — ответил он и, сощурившись, с неожиданной печалью добавил: — Не возражаешь против еще одной небольшой прогулки, Диадра? Я думаю, нам нужно кое о чем поговорить.

Глава 14. Не прикоснуться к счастью

— …Знаешь, мы почти каждую неделю катаемся на лодках во время королевских прогулок, но я еще ни разу не получала от этого столько удовольствия.

Диадра, устроившись на мягких подушках, счастливо смотрела на Берзадилара, призрачной фигурой парившего напротив. Они тайком отвязали лодку с маленького причала на озере в городских садах и неспешно плыли по тихой зеркально-черной воде, игравшей лишь бликами от мягкого света магического шара. Весла покоились на причале: Берзадилар едва ли мог воспользоваться ими, но зато с легкостью сумел вдохнуть в суденышко немного магии.