Возвышение падших

Saltwater Marina

— Она сказала, отчего они умрут?

— Они не умрут, Гюльрух, — осадила её Фатьма Султан.

— Мне кажется, что это предсказание будет преследовать меня всю мою жизнь… — призналась Эсен, горько усмехаясь, будто над самой собой.

— Забудь о нём! Аллах убережёт тебя и твоих детей.

— Он не уберёг мою семью, когда я молила его об этом, госпожа. Больше я не верю во Всевышнего. Я верю в себя и не позволю ни одному из моих детей умереть.

Стамбул. Дворец Гевхерхан Султан.

Ожидая прихода сестры, Гевхерхан

Султан степенно сидела на тахте в небольшом холле, держа на руках маленького брата Абдулбаки. Её дети Искандер и Фюлане, а также ещё один маленький брат Ферхат играли втроём неподалёку.

Живя в любви и заботе супруга, в окружении четверых детей, она чувствовала, что это — истинная семья. Не хватало лишь Хюррем, и она намеревалась этим же вечером исправить это упущение.

Сира-калфа, перешедшая в услужение к Гевхерхан Султан после смерти Айше Султан, вошла в холл и поклонилась. Служанки, войдя следом за ней, принялись спешно зажигать свечи в потемневшем с наступлением вечера холле.

Тепло обнимая маленького Абдулбаки, Гевхерхан Султан повернулась к своей калфе.

— Разиз Челеби ещё не вернулся?

— Нет, госпожа.

— Значит, опять задержится в Топ Капы, — вздохнула султанша, явно недовольная этим.

— Я пришла сообщить о том, что приехала Хюррем Султан.

— Хюррем? — изумилась Гевхерхан Султан, передавая брата в руки служанки. — Так пригласи её.

Хюррем Султан горделиво вошла в холл, шелестя подолом своего яркого красного одеяния. В её украшениях сверкали кровавые рубины — любимые драгоценные камни их почившей матери. Увидев четверых детей, Хюррем отчего-то нахмурилась.

— Добро пожаловать, — улыбнувшись, поприветствовала её Гевхерхан.

— Благодарю.

— Не хочешь провести время с племянниками и братьями?

Хюррем Султан, вздохнув, будто от раздражения, всё же подошла к детям.

Султанзаде Ферхат, узнав её, радостно улыбнулся. Хюррем, присев на корточки, чинно поцеловала его в лоб и тоскливо взглянула в его глаза. Она остался без матери в таком раннем возрасте, как и почти младенец Абдулбаки. Взглянув на темноволосую и темноглазую девочку Фюлане Султан, так похожую на Шах Султан, Хюррем улыбнулась ей.

— Она так подросла… Похожа на нашу валиде.

Гевхерхан Султан, улыбаясь её словам, кивнула Сире-калфе, и та вывела детей вместе со служанками из холла.

— Ты не думала отдать Абдулбаки его отцу, Мустафе-паше? — спросила Хюррем, когда они остались вдвоём и опустились за накрытый стол.

— Разумеется, нет. Он уже далеко не молод, потому я не могу быть уверена в том, что он способен вырастить Абдулбаки. К тому же, он сейчас в военном походе. Я буду воспитывать наших братьев и мне это только в радость.

Хюррем Султан только понимающе кивнула, не найдя, что ответить.

— Я рада, что ты приехала, Хюррем. После похорон валиде и Айше ты отдалилась от меня…

— Мы и не были особо близки при их жизни, —

отрезала та, смотря на сестру своими тёмно-карими глазами.

— Отчего ты отталкиваешь меня? — непонимающе воскликнула Гевхерхан. — Мы — семья, что бы ты не говорила. И я хочу быть рядом с тобой.

Хюррем Султан отвела взгляд в сторону, нахмурившись.

— Смерти мамы и сестры очень сильно… сломили меня, — ответила она, смотря куда-то в пустоту. — Пойми, что я ранена и тем, что Альказ виновен в самоубийстве Айше. И я… не знаю, что мне чувствовать. Я замужем за Ферхатом-пашой, которого терпеть не могу. Я не должна любить Альказа! Не после того, что он сделал с Айше…

— Он не убивал Айше, — покачала темноволосой головой Гевхерхан. — Она сама распрощалась с жизнью. Во имя своей любви и своего горя. Неужели ты не понимаешь, что она сделала это для того, дабы освободить Альказа? Это — ради тебя. И виновна в её смерти ты не меньше, чем Альказ.

— Не говори так! — вспыхнула негодованием Хюррем.

— Ты хочешь разобраться в своих чувствах? Я сделаю это за тебя. Ваша любовь убила Айше. И, если за неё она отдала свою жизнь, вы не можете разрушить её. Ради неё, Айше, вы должны быть вместе.

— Что?.. — недоуменно переспросила Хюррем, смотря на сестру, но та осталась серьёзной.

— Знаю, что раньше я была против вас, — выдохнула Гевхерхан. — Всё изменилось.

— Что изменилось? Я всё ещё замужем!

— Единственное, что мешало тебе развестись в прошлом, наша валиде, — рационально заметила Гевхерхан. — Она боялась потерять власть над советом. Тебе нужна эта власть, когда есть возможность быть с Альказом? Нет. Отныне наша мать не в силах помешать тебе. Разводись!

— Аллах сохрани… — ошеломлённо усмехнулась Хюррем. — Неужели это ты говоришь?

Гевхерхан Султан тепло рассмеялась, сжав руку сестры в своей.

— Ты — единственное, что осталось у меня от нашей семьи. И я хочу, чтобы ты была счастлива, как и я. Чтобы ты с любовью глядела на своих детей, рождённых от любимого мужчины. Чтобы дворец, в котором ты жила, казался тебе раем на земле. Делай, что велит сердце. Довольно железных оков, в которые ты себя заточила. Отпусти себя.

Хюррем Султан впервые искренне и тепло улыбнулась старшей сестре, чувствуя признательность.

Дворец санджак-бея в Манисе. Покои Гюльхан Султан.

Наблюдая за тем, как в её затемнённую опочивальню вошли Джихан-калфа и напряжённая Айсан, Гюльхан Султан выдавила из себя приветственную улыбку. Сидя на атласной подушке в своём роскошном одеянии и сверкая драгоценностями в свете зажжённых свеч, она казалась властной царицей. В синих глазах, несмотря на улыбку, горел опасный огонёк.

— Садись за стол, Айсан.

Айсан-хатун, бросив на рыжеволосую госпожу настороженный взгляд, всё же села за стол и беспокойно покосилась на свою тарелку. Гюльхан Султан хрипло рассмеялась, заметив это.