Возвышение падших

Saltwater Marina

— Еда не отравлена.

— Я ни в чём не могу быть уверена, госпожа, — ответила Айсан, не разделяя её веселье.

— Я избрала тебя для своего сына и ты поклялась служить мне преданно. После я отвернулась от тебя, узнав о твоей неблагоразумности, а ты обозлилась на меня, верно? Мы не смогли понять друг друга, потому как я посчитала, что ты, тихая и кроткая, затеряешься в гареме. Но, к моему изумлению, ты лишь воспряла духом, когда я отвернулась от тебя. Этим ты напомнила одну девушку, которую я знала когда-то давно. Её, кажется, звали

Эмилия.

Джихан-калфа улыбнулась в лёгкой ностальгии, вспомнив молодую и целеустремлённую Эмилию, попавшую когда-то в гарем Манисы. После она превратилась в султаншу Гюльхан, в настоящее время горделиво восседающую за накрытым яствами столом.

— Она не покорилась судьбе и бросила ей вызов, а в настоящее время готовится принять на себя титул Валиде Султан.

— Вы? — догадалась Айсан, нахмурившись.

Гюльхан Султан не ответила, только как-то тоскливо улыбнулась.

— Зачем вы позвали меня этим вечером?

— Для того, чтобы выразить своё сожаление, — поборов себя и свою гордыню, произнесла султанша в ответ. — Ясно, что мы обе только преуспеем от того, если воссоединимся. Мне важен мой сын, который рассорился со мной из-за тебя, а для тебя важна моя поддержка, иначе я попросту изживу тебя из гарема, как только ты родишь ребёнка. Что скажешь?

Айсан, некоторое время поразмыслив, согласно кивнула черноволосой головой.

— Я не против. Начнём сначала.

========== Глава 20. Исполненные желания ==========

Апрель, 1587 год.

Топ Капы. Покои Эсен Султан.

Серо-голубые глаза с привычным мягким выражением вглядывались в отражение в большом зеркале во весь рост. Но было в них то трепетное волнение, которое отсутствовало долгие годы. Проведя тонкими пальцами по длинным тёмно-каштановым волосам, Эсен после придирчиво оглядела своё одеяние из блестящего лазурного атласа.

— Вы словно сияете от радости, султанша, — с улыбкой проговорила Бирсен-хатун, подходя к той с небольшой драгоценной диадемой в руках. Свитая из тонких переплетений серебра, она была украшена бирюзой и выглядела скромно, но вместе с тем изысканно.

Позволив Бирсен-хатун воздеть на её темноволосую голову эту диадему, Эсен Султан согласно кивнула.

— Повелитель, наконец, возвращается! — с придыханием ответила она. — Я так долго этого ждала…

— Это — радость для всех нас.

Эсен Султан, обернувшись с тёплой улыбкой на лице к маленькому мальчику, сидящему на тахте, подошла к нему и, взяв на руки, поцеловала в лоб. От отца, султана Орхана, он унаследовал чёрные волосы, но в остальном походил на мать. Серо-голубые глаза, полные спокойствия, светлая кожа и даже характер, сотканный из молчаливости, рассудительности и достойной степенности.

— Мехмет. Ты же так хотел увидеть своего папу, правда?

Шехзаде Мехмет промолчал и, легко улыбнувшись своей маме, обнял её за плечи.

Застав их объятия, в опочивальню вошла, как всегда, сладко улыбающаяся, Фатьма Султан. Её изумрудно-зелёное

облачение озарилось в солнечных лучах, проникающих в покои сквозь окна, зеленоватым мерцанием. Эсен Султан на руках с сыном поклонилась и вежливо улыбнулась.

Фатьма Султан, подошедшая к ним, тепло прикоснулась своей рукой к щеке шехзаде Мехмета.

— Эсен.

— Доброго вам утра, султанша.

— И тебе, — отозвалась Фатьма Султан, кивнув черноволосой головой, увенчанной изумрудной диадемой. — Вы готовы? Повелитель уже подъезжает к Топ Капы. Мы должны встретить его соответствующе, ведь его не было три года.

— Идёмте.

Втроём они, в сопровождении Бирсен-хатун, покинули светлую опочивальню, направляясь в султанские покои, дабы встретить возвращающегося из военного похода Повелителя.

Стены дворца, наконец-то, были полны предвкушения празднеств, веселья и смеха. Идя по извилистым коридорам, Эсен чувствовала, как что-то в её груди волнительно трепещет.

Дворец Хюррем Султан.

С течением лет юная Хюррем Султан повзрослела в том смысле, что ощутила себя более взрослой и самостоятельной. В своём стиле она неуклонно следовала материнским предпочтениям, оттого излишне роскошные одеяния, тяжёлые драгоценности, украшенные огромными рубинами или агатами, слегка прибавляли ей возраста.

Все эти годы она лелеяла мысль о том, что, наконец, после долгих лет разлуки, сможет увидеть Альказа Бея. Но, ещё больше её волновало то, что в этот день она желала объявить о своём намерении развестись с Ферхатом-пашой. В её сердце и разуме не было никаких сомнений. Как и сказала сестра Гевхерхан, она отпустит себя, высвободится из оков, в которые заточила её мать и она сама.

Волнительно расхаживая по своим покоям в пышном одеянии из переплетения золотой и чёрной парчи, она рдела показной роскошью, а золотые драгоценности с чёрными агатами сверкали в дневном свете.

Саасхан-калфа, стоящая в стороне, напряжённо хмурилась, наблюдая за метаниями султанши.

— Отчего вы так переживаете, султанша?

Хюррем Султан, одарив её раздражённым взглядом, промолчала.

Двери, наконец-то, распахнулись и впустили в опочивальню усталого и изрядно поседевшего Ферхата-пашу. Хюррем Султан замерла, увидев его, и сразу же надменно нахмурилась, потому как ненавистный муж посмотрел на неё с теплотой и улыбнулся.

— Султанша.

— Добро пожаловать, паша, — холодно-вежливо отозвалась та.

Ферхат-паша, сняв и отложив чалму, ленивым жестом выгнал из комнаты Саасхан-калфу. Та, поклонившись, вышла, оставив супругов наедине.

Хюррем Султан тяжело ухмылялась, наблюдая за ним. Ферхат-паша медленно, будто боясь спугнуть, приблизился к своей молодой жене и хотел было нежно прикоснуться рукой к её щеке, но та отшатнулась.

— Всё, как и прежде? — горько усмехнулся он, смотря в бессердечные тёмно-карие глаза. — Даже трёхлетняя разлука ничего не изменила?