Возвышение падших
Шрифт:
— Властелин, — прошептала наложница, отпуская его и становясь рядом.
Орхан обернулся к ней лицом и вгляделся в её серо-голубые глаза, смотрящие на него с позабытой в военном походе теплотой.
— Эсен.
Прикоснувшись смуглой ладонью к её впалой щеке, султан оставил поцелуй на её губах, а после приобнял её.
— Годами я мечтала о том, чтобы оказаться в ваших руках, — припав к его широкой груди, мерно вздымающейся при дыхании, сказала Эсен.
— И я тосковал по тебе. Сколько бы писем не отправил, не мог избавиться
Слегка отстранившись, Орхан вновь провёл ладонью по её улыбающемуся лицу и в этот раз отчего-то нахмурился.
— Что такое? — насторожилась Эсен.
— Ты изменилась…
— Нет, господин, — снова заулыбалась султанша, отрицательно качнув темноволосой головой. — Я всё та же. Всего лишь повзрослела, набралась знаний в вашей бесконечной библиотеке и родила сына.
— Идём в покои. Становится прохладно.
Вернувшись в затемнённые покои, они вдвоём опустились на подушки за накрытый стол.
— Рассказывай, — сделав глоток из кубка, произнёс Орхан. Его тёмно-карие глаза изучали лицо девушки, которое за прошедшие три года изменилось, приобретя женственные черты вместо заострённых и резких. — Что происходило в моё отсутствие?
— Жизнь в гареме шла своим чередом, — туманно ответила Эсен, взяв с тарелки с фруктами веточку любимого винограда. — А о другой жизни мне ничего и неизвестно.
Султан Орхан, нахмурившись, покачал черноволосой головой.
— Баязид рассказал мне, что ты большим авторитетом возобладала в гареме.
— Не сказала бы, что большим авторитетом, но наложницы и калфы прислушиваются ко мне, как к матери шехзаде Мехмета.
— Тебе известно о том, что я сместил Селин Султан с поста управляющей гарема?
Напрягшись, Эсен Султан согласно кивнула темноволосой головой. С чего бы он заговорил о гареме? Неужели Фатьма Султан оказалась права?
— Ясно, что гарем не может оставаться без покровительства, — продолжал Орхан, с любовью смотря на наложницу. — И я подумал, что, раз ты столь влиятельна во дворце, да и, согласно твоим словам, повзрослела и поумнела, было бы весьма уместно назначить на должность управляющей тебя.
Эсен Султан, опустив серо-голубые глаза к своим рукам, сложенным на коленях, промолчала. Она искренне не желала этой власти, потому как знала, что те, кто желали её получить, обозлятся на неё и это ввергнет её в опасность. Но, столь же сильно и жаждала эту власть, дабы сохранить свою любовь и жизнь сына.
— Вы думаете, что я справлюсь?
— Я уверен. Так, что скажешь?
— Если такова ваша воля, то я не смею ей противиться.
Орхан, довольно улыбнувшись, не сдержался и потянулся к ней, снова поцеловал в губы. После, поднявшись со своей подушки, он обхватил пальцами её тонкую бледную руку и потянул в сторону ложа.
Эсен поцеловала его и, расстёгивая пуговицы его кафтана, случайно коснулась его груди. Непонимающе нахмурившись, она мягко отстранилась и беспокойно взглянула на заживающий неровный шрам на широкой
— Что это такое? — взволнованно прошептала Эсен, рассматривая шрам. Казалось, он разрезал неровным швом грудь напополам.
— В военном походе такое порой случается, что даже самого султана ранят, — объяснил Орхан, улыбаясь из-за искреннего беспокойства на её лице.
— Аллах милостивый… — покачала головой девушка. В её голосе явственно слышался страх. Она представила, как получает весть о смерти своего султана, на престол садится шехзаде Сулейман и отдаёт приказ о казни ее сына. — А если бы ты умер?
Тепло рассмеявшись, Орхан перехватил её руки со своей груди и поцеловал их, желая успокоить её.
— Но, я жив. Перед тобой. Оставь эти пустые тревоги.
— Серьёзная была рана? — не унималась Эсен, будто не слыша его.
Орхан, устало вздохнув, осознал, что она не успокоится, пока не услышит всего, и опустился на ложе. Эсен Султан присела рядом, снова касаясь его ужасающего шрама.
— Да, весьма серьезное. Лекари говорили, что, будто бы, чудо, что мне удалось поправиться.
Нахмурившись, Эсен мрачно взглянула на своего султана.
— Если бы ты не выжил, что было бы со мной? — чувствуя, как пробежала волна ужаса по её спине в виде мурашек, прошептала она. — Или с нашим Мехметом? Его бы казнили…
Орхан, тоже мгновенно помрачнев, обхватил её лицо смуглыми руками и заглянул в беспокойные серо-голубые глаза.
— Я не оставлю вас. Как мог я умереть, когда ты здесь, ждёшь моего возвращения и молишься за меня?
Эсен Султан вдруг крепко обняла его, прикрыв веки.
— Когда я лежал в своём шатре с мыслью о том, что умираю, я осознал, что многого не успел совершить, — обнимая её, признался Орхан тихим голосом, будто не желая, чтобы кто-то ещё это слышал. — Оставил всё незаконченным…
— Незаконченным?
— Если бы я умер, то нашего Мехмета бы казнили, а тебя, как простую наложницу, сослали бы в Старый дворец или, что ещё хуже, продали бы кому-нибудь. Отправляясь в военный поход, я не думал о том, в каком шатком и неопределённом положении оставляю тебя.
— Но, что ты можешь сделать, Орхан? — слегка изумилась Эсен. — Я — рабыня. Это неизменно. Мне нельзя стать истинной султаншей, каковыми являются Хюррем Султан или Гюльрух Султан. Во мне нет благородной крови, какая течёт в жилах у них или у тебя. Так или иначе, твоя смерть станет страшным концом не только для нашего сына, но и для меня.
Её слова разожгли в сердце султана огонь возмущения и негодования. Подобной судьбы он не желал никому, а уж тем более Эсен и их сыну.
— Рано или поздно я умру, Эсен, — отстранившись, произнёс он, видя, как в ясных глазах девушки поселилась её привычная мрачность. — Я уже не молод… В скором времени меня охватят болезни, и вы с Мехметом будете находиться в опасности.