Возвышение падших

Saltwater Marina

— Твой посланник, Адриан, говорил, что ты удовлетворишься только тогда, когда мой флот пойдёт ко дну Эгейского моря и когда ты своим мечом пригвоздишь меня к мачте моего же корабля. Жаль, что всё это произойдёт с тобой, Бейлор Гримальди!

Бейлор, задыхаясь и захлебываясь собственной кровью, с ужасом смотрел на неё. Усмехнувшись, Эдже ловким и отработанным движением руки перерезала ему горло, и, вспомнив то, как Рейна отрезала голову предателю, проделала то же самое.

В разорванной одежде, взлохмаченная и

измазанная кровью, Эдже, держа в одной руке окровавленный кинжал, а в другой отрезанную голову Бейлора Гримальди, обернулась на внезапно открывшуюся дверь каюты. Запыхавшийся Артаферн с окровавленным мечом в руке хмуро оглядел её, а после довольно усмехнулся.

— Я подумал, что не стоило отпускать тебя одну во вражеское логово. Оказался прав, не так ли?

Промолчав, Эдже спешно вышла из каюты на качающуюся палубу, где шла ожесточённая битва.

— Прекратить резню! — её голос пробежался по кораблю и утонул в плеске волн.

Все обернулись на неё, и Эдже, уловив момент, триумфально подняла руку с отрубленной головой Бейлора Гримальди к чёрным небесам, усеянным мерцающими звёздами. Генуэзцы, не зная, что делать, напряженно переглядывались.

— Командующий генуэзским флотом Бейлор Гримальди мёртв! Корабли, которыми он командовал, отныне принадлежат мне. Как и все воины, на них находящиеся. Есть ли кто-то, кто возражает?

Эдже увидела среди воинов-генуэзцев Адриана, что был посланником Бейлора Гримальди. Ухмыльнувшись, она ленивым жестом окровавленной руки подозвала его к себе.

Артаферн, стоя рядом с девушкой в готовности броситься и защитить её от любой опасности, напряжённо наблюдал за происходящим.

— Повтори-ка слова своего послания об удовлетворении, с которым тебя Бейлор Гримальди послал ко мне.

Адриан, натужно сглотнув, огляделся в звенящей тишине.

— Теперь он, Бейлор Гримальди, удовлетворится лишь тогда, когда ваш ничтожный флот отправится на дно Эгейского моря. И только тогда, когда он пригвоздит вашу малолетнюю командующую к мачте её же корабля своим мечом.

Эдже, насмешливо оглядев воинов на палубе, подошла к мачте, и, приставив к ней отрубленную голову, пригвоздила её к ней тем самым кинжалом. В льдисто-серых глазах Бейлора Гримальди застыл ужас, и они помутнели, так как жизнь покинула их.

— Теперь вы — мои люди и если кто-то пожелает воспротивиться, того ожидает участь Бейлора Гримальди, — произнесла Эдже, всё ещё тяжело дыша.

Все напряжённо переглянулись, а после друг за другом сложили оружие, которое с лязгом упало на деревянную палубу. Артаферн, наблюдая за Эдже, гордо улыбался, но какое-то мрачное чувство застыло в его золотисто-карих глазах.

— Адриан, где остальные корабли? — тем временем требовательно спросила Эдже.

— Они… недалеко, — взволнованно ответил тот. — В нескольких морских милях. Прикажете отправить посланника с новостями?

—

Да. Также сообщи о том, что отныне я командую всеми вашими кораблями. Я отправлюсь на свой корабль и буду ждать, когда они присоединяться к моему флоту. Пусть плывут по направлению к острову Скирос.

Адриан, покорно кивнув, отправился исполнять поручение.

— Избавиться от трупов и очистить палубу! — громогласно велела Эдже, пытаясь стереть липкую кровь со своего лица. Её кровь смешалась с кровью Бейлора Гримальди на её коже, и, стерев их, она позволила себе устало выдохнуть.

Артаферн, подошедший к ней в начавшейся суматохе, заботливо набросил на её плечи свой потрёпанный чёрный плащ, дабы прикрыть разодранную одежду.

— Ты в порядке?

— Как думаешь, сколько ещё кораблей выставит Генуя? — закутавшись в плащ, спросила Эдже, будто не услышав его вопроса.

— Не больше сотни.

— А сколько теперь кораблей в нашем флоте?

— Примерно семьдесят. Неплохо… Королева Рейна, дабы дезориентировать врага, убила единственного сына Бриенны Гримальди. Она возгорелась ненавистью и жаждой отмщения, но, узнав о жестокой смерти своего брата, она обозлится ещё больше. Это значит, что…

— Это значит, что я прирежу её точно также, как и её братца, — зло процедила Эдже, одарив Артаферна тяжёлым взглядом. — Узурпаторша ответит сполна за его дерзость. Он пытался меня изнасиловать и убить.

Артаферн мрачно нахмурился и едва сдержался, чтобы не обнять её в окружении воинов.

Утро следующего дня.

Дворец санджак-бея в Манисе. Покои Айсан Султан.

Трапезничая за столом вместе с Дильшах-хатун, которая кормила с ложки шехзаде Орхана, Айсан Султан выглядела мрачной и явно расстроенной.

— Тебе известно, бывала ли Хельга-хатун в покоях шехзаде Сулеймана ещё раз?

— Да, — осторожно ответила Дильшах-хатун.— Этой ночью она также бывала на хальвете. Когда я была утром в гареме, она хвасталась подругам.

Айсан Султан тяжело вздохнула и, потеряв и без того неважный аппетит, отложила ложку на стол.

Когда в опочивальню вошла Джихан-калфа, то султанша настороженно взглянула на неё.

— Доброе утро, султанша.

— Что тебе нужно? — нахмурилась Айсан Султан.

— Гюльхан Султан приказала забрать шехзаде Орхана и передать его сиделке, которая присмотрит за ним должным образом, — невозмутимо и сухо сообщила калфа. — Также приказано конфисковать у вас всё имущество в знак наказания за проступки.

Евнухи, тут же вошедшие в опочивальню, принялись спешно лазить по шкафам и ящикам. Возмущенная Айсан Султан вскочила с тахты, а Дильшах-хатун крепче сжала на руках громко заплакавшего шехзаде Орхана.

— Что вы делаете?! Немедленно прекратите!

Джихан-калфа, невозмутимо смотря на возмущённую султаншу, едва заметно ухмыльнулась.