Возвышение падших
Шрифт:
Зеррин Султан была сломлена во второй раз смертью родного человека. Сначала мать, которую она превозносила, после старший брат, бывший последним её родным человеком в этом дворце. Лицо бледное, глаза красные от пролитых слёз, и… губы, искривлённые в усмешке.
— Неужто и вы решили нести траур? — насмешливо спросила она, медленно оглядев одеяние Эсен Султан.
— Ваша потеря — моя потеря, — ответила та. — Мы — одна семья.
— Вы уж точно мне не семья, — процедила Зеррин Султан, зло сверкнув синими глазами. — Не стыдно вам говорить
— Зеррин Султан, — неожиданно раздался третий голос, и, обернувшись, султанши увидели Айсан Султан, спешно подходящую к ним. — Могу я спокойно поскорбеть в этот день или вы продолжите кричать на весь дворец несправедливые обвинения в адрес законной жены повелителя?
Эсен Султан от этих слов сделалась ещё печальнее, чем прежде, и даже в глубине её серо-голубых глаз появилось чувство вины.
— Несправедливые? — снова усмехнулась та. — Она убила Гюльхан Султан и даже не побоялась в этом признаться. Не удивлюсь, если смерть Сулеймана также на её совести. Вполне ожидаемо, ведь он грозился обо всём рассказать повелителю.
Айсан Султан непонимающе нахмурилась, но, посмотрев на Эсен Султан, увидела в её ответном взгляде только печаль. Нет, она не могла кого-то убить.
— Примите мои извинения, султанша, — произнесла Айсан Султан, выдавив вежливую улыбку. — За себя и Зеррин Султан. Мы сломлены смертью шехзаде Сулеймана и Гюльхан Султан. Думаю, будет лучше, если вы вернётесь в столицу.
— Разумеется, — отозвалась Эсен Султан, и, развернувшись, скрылась в одном из коридоров.
Вынырнув из воспоминаний, Айсан Султан услышала чьи-то приближающиеся шаги. Обернувшись, она увидела Дильшах-калфу, смотрящую на неё с беспокойством и осторожностью.
— Султанша, — поклонилась она. — С вами всё в порядке? Выглядите бледной. Не желаете ли вернуться во дворец?
— Нет, не в порядке. Мой муж и отец моих детей умер, — сухо ответила та, снова прикоснувшись к увядшей розе. — Сорвите эту розу и отнесите в мои покои.
Дильшах-калфа и Элмаз-хатун, стоящие возле султанши, одновременно посмотрели на увядшую розу с почерневшими лепестками и переглянулись.
— Она увяла, что странно, учитывая время года и погоду, — осторожно воскликнула Дильшах-калфа. — К тому же… всего лишь одну? Позвольте Элмаз-хатун сорвать для вас букет цветущих красных роз с этого куста.
— Вы слышали, что я сказала? — твёрдо спросила Айсан Султан, и под её тяжёлым взглядом Элмаз-хатун подошла к розовому кусту и сорвала с неё увядшую розу, которая от этого движения потеряла несколько почерневших лепестков. — Благодарю.
— Думаю, вам нужно вернуться во дворец, — настаивала Дильшах-калфа. — Похороны свершились. Поминки в гареме закончились. А вам нужно заняться делами гарема и… многими другими делами.
— Делами гарема? — переспросила Айсан Султан, вместе с калфой и служанкой направившись в сторону дворца по тропинкам цветущего сада. — Его больше нет. Он распущен.
— В том-то и
— Вот и займись этим, Дильшах. Меня больше беспокоит то, что будет со мной и моими детьми. Повелитель, узнав о смерти шехзаде Сулеймана, может принять любое решение. Я боюсь, что мне не позволят жить во дворце Манисы, ведь это санджак шехзаде, причём по традиции наследного. Им должен править шехзаде, а не наложница как я.
— Если так, то вам позволят жить в самом Топ Капы или выделят небольшой дворец в одной из провинций или Стамбуле, — спокойно ответила Дильшах-калфа. — Вы — мать шехзаде и султанши. Вас не оставят. Полагаю, повелитель велит привезти шехзаде Орхана к нему, а, значит, вас всё-таки ожидает жизнь в Топ Капы.
— Что толку? — горько усмехнулась Айсан Султан. — Мой Орхан уже не станет претендентом на османский престол. Повелитель выберет наследника из своих сыновей. Что ему внуки?
— Главное, он останется жив, султанша. Кто бы не стал наследником и новым султаном. Вы будете продолжать жить.
Втроём они проходили мимо распахнутых дверей гарема, где наложницы тихо перешёптывались и, благо, не смеялись. Султанша и Дильшах-калфа продолжали разговаривать, но Элмаз-хатун, отвлёкшись, скользнула взглядом по наложницам и заметила, что одна из них напряжённо и виновато смотрит на Айсан Султан.
Пройдя мимо гарема вслед султанше, Элмаз-хатун задумчиво нахмурилась. С чего бы ей так смотреть на Айсан Султан? Карахан Султан велела ей быть внимательной, а, главное, велела помочь Айсан Султан принять смерть вместе с детьми. Эсен Султан всё-таки решилась на отравление, но ведь кто-то ей в этом помог. Не сама же она отнесла отравленное вино в покои шехзаде Сулеймана. Неужели…
— Султанша, — позвала она, и та, остановившись посреди коридора, обернулась. — Позволите отойти ненадолго?
— Ступай, — сухо ответила та и направилась дальше вместе с Дильшах-калфой.
Волнительно вздохнув, Элмаз-хатун вернулась в гарем, и, отыскав взглядом ту странную наложницу, жестом подозвала её к себе. Наложница, увидев этот жест, явно испугалась, натужно сглотнула и медленно подошла.
— Твоё имя? — спросила Элмаз-хатун, деловито нахмурившись.
— Оливия, — дрожащим голосом ответила наложница.
Элмаз-хатун, внимательно оглядев её, подавила довольную улыбку. Она вспомнила. Оливия-хатун работала помощницей на кухне. Разносила еду в покои шехзаде Сулеймана и султанш. Вчера-то и была её смена. И слишком уж она напряжена и напугана.
— Идём со мной. Для тебя есть поручение от Айсан Султан.
Оливия-хатун последовала за ней по коридорам, думая, что они направляются в покои султанши, так как плохо знала дворец. Остановившись возле каких-то дверей, Элмаз-хатун быстро огляделась и, отворив их, пропустила вперёд Оливию-хатун.