Возвышение падших

Saltwater Marina

— Мои приказы выше ваших, Валиде, — жёстко ответил тот, не собираясь сдаваться под гнётом материнского гнева. Он не желал быть в подчинении у женщин, как отец или дед. — Я так решил! И повлиять на это решение вы не в силах, сколько бы ссор со мной не затевали. Я не позволю женщинам и даже вам, своей матери, помыкать мною. Возвращайтесь в свои покои, Валиде.

Гюльхан Султан, потерпев поражение, в полнейшем негодовании покинула опочивальню, громко ударив двери о стены.

Утро.

Мраморное море, близ острова Бозджаада.

Шли дни и, став ощущать себя “своей” на

качающемся в морских водах корабле, спустя долгое и изнурительное плавание, Эдже Султан постепенно превращалась в воинственную Эдже Дориа.

Морская болезнь давно отступила, оставшись в смутном прошлом, и Рейна, не терпя возражений, возобновила изнуряющие тренировки. Эдже, как ей казалось, просыпалась и засыпала в руках с двуручными мечами, изредка меняя их на золочёный лук с туго натянутой тетивой и остроконечные стрелы.

С каждым днём она всё больше отступала от мягкотелой и изнеженной Султанши, превращаясь, подобно Рейне, в воительницу и наследницу рода Дориа. Изменения происходили не только в её теле, наливающимся силой и ловкостью, но и в её душе. Каждый взмах тяжёлых мечей делал её сильнее, каждое замечание Рейны делало её проворнее, каждый недовольный взгляд той делал её упорнее и настойчивее.

Этим утром, выдавшимся на удивление ясным и тёплым, Эдже, как и всегда, тренировалась на качающейся палубе корабля с Деметрием. За ними наблюдали изумрудные глаза Рейны, стоящей у борта и сложившей руки на груди поверх чёрного платья и воинственных, но лёгких доспехов.

— Эдже, жестче! — произнесла Рейна, недовольно хмурясь. — Не бойся навредить ему.

Эдже в ответ тяжело выдохнула, опустив тяжёлые мечи, от которых болезненно ломило руки. Покачав головой, отчего её распущенные тёмные волосы затрепетали на морском ветру, она отошла к борту и встала рядом с тётей.

— Я больше не могу… — тяжело дыша, молвила Эдже. Она чувствовала себя… изнурённой.

И без того твёрдое и волевое лицо Рейны ожесточилось, исказилось в усмешке. Густо подведённые чёрной краской глаза недовольно коснулись племянницы, пронзая её насквозь.

— Не желаю более слышать подобные слова из твоих уст. Дориа никогда не сдаются!

Эдже, понуро опустив голову, задумчиво взглянула на тёмно-синие огромные волны, плещущиеся на солнечном свету и неистово раскачивающие плывущий корабль.

Отчего-то смягчившись, Рейна неожиданно приобняла племянницу за плечи одной рукой, точно также воззрившись в морскую пучину.

Та изумилась, ведь Рейна довольно долгое время не проявляла к ней любви. Точнее, ещё никогда её особо не проявляла. Порой она задавалась вопросом: любила ли её Рейна? Возможно, что да. Но, если она была всего лишь игрушкой в её руках, всего лишь частью какого-то плана?

Деметрий, неподвижно стоя в стороне, задумчиво смотрел на женщин. Посреди суеты, царящей на корабле, он казался мраморной статуей — мёртвой и холодной. Его взгляд был пуст, как и выражение лица.

— В последние несколько дней тебя что-то гнетет, Эдже, — проговорила Рейна, переведя зелёные глаза к той.

— Я просто устала, Рейна… Устала от этого бесконечного плавания. Семья считает, будто я мертва. Заживо похоронили меня… И эти

тренировки непосильны мне. Мне никогда не стать такой, как ты.

— Верно, — усмехнулась она. — Ты никогда не станешь мной. Но тебе это и не нужно… Будь собой, Эдже. Этого достаточно.

— Что ждёт меня впереди, Рейна? — вздохнув, прошептала Эдже, и её слова практически полностью поглотил шум плещущихся волн. — Неизвестность похожа на гущу мрака, маячащую предо мной. Она приближается и пугает меня… Мне кажется, будто солнце моей жизни закатилось, а я осталась в темноте. Я не чувствую ничего хорошего. Лишь усталость, мрачность, тоску и отчаяние…

— Чудо всегда ждёт нас где-то рядом с отчаянием. Когда тебе кажется, что солнце больше не светит, а ты застыла в темноте наступившей ночи, вспомни, что даже самая тёмная ночь когда-то закончится и солнце снова взойдет. Звёзды же не могут сиять без темноты. Звёзды твоих мечт, чаяний и надежд видны лишь во мраке. Разгляди их, познай и реши, чего ты хочешь. Не унывай и не сдавайся, Эдже. Иначе эти звёзды так и останутся на далёком небосклоне, когда бы могли упасть в твои ладони, если бы ты постаралась.

Эдже мрачно и задумчиво взглянула на Рейну, глядящую на полоску горизонта, что почти терялась на соединении голубого неба и синего моря.

Дворец санджак-бея в Трабзоне.

Сложив руки на коленях поверх чёрной ткани своего траурного одеяния, Гюльрух Султан возвела чёрные глаза, переполненные мрачностью и тоской, к распахнувшимся дверям в покои.

Ибрагим, выглядя усталым и буквально сломленным, выдохнул, встретившись взглядом со своей младшей сестрой.

— Даже не верится, что мамы больше нет с нами, — проговорила Гюльрух Султан, когда её брат опустился рядом с ней на тахту.

— Значит, на то была воля Всевышнего…

— Что нам теперь делать? — растерянно выдохнула рыжеволосая госпожа.

Неожиданная смерть матери совершенно сбила её с толку. Ранее она и не задумывалась о том, что ей делать. Рядом с Эсмехан Султан всё казалось каким-то… решённым, правильным завершённым. Она умела ненавязчиво и ловко управлять другими людьми, заставляя их делать то, что ей нужно, и чувствовать то, что ей было удобно.

— Теперь забота о тебе лежит на моих плечах, Гюльрух, — отозвался Ибрагим, покровительственно взглянув на неё. — Благо, нашу Валиде мы похоронили сегодня и нас здесь более ничего не держит. Отправимся в столицу и предстанем перед Повелителем. Он и определит нашу дальнейшую судьбу… Меня, скорее всего, определят в какой-нибудь небольшой санджак на границе империи, а тебя выдадут замуж.

— Не хочу я выходить замуж! — капризно возмутилась Гюльрух Султан, сверкнув чёрными глазами.

— Тебе всё равно придется это сделать, — с явными терпением и снисхождением проговорил Ибрагим. — Я бы желал, чтобы ты осталась со мной, сестра, но Султаншам династии нельзя быть незамужними. Таковы традиции, которым даже наша своенравная мать не посмела противиться. Наш отец умер, но она, сколько бы не любила его, вышла замуж за Феридуна-пашу.

Гюльрух Султан тяжело вздохнула и покачала рыжеволосой головой, искренне не желая мириться с такой судьбой.