Возвышение падших
Шрифт:
— Я отправила в Топ Капы письмо для Шах Султан. Она сообщит всем о нашем горе… Мне начинать собираться в путь?
— Да. Через несколько дней мы покинем Трабзон и, как ты и хотела, навестим столицу.
Спустя две недели…
Топ Капы. Покои управляющей.
Тёмно-карие глаза придирчиво оглядели отражение в большом зеркале — высокая, статная и стройная не по годам женщина, облачённая в золотисто-бежевое одеяние, благоухала привычной роскошью и благородством. Коснувшись бледными ладонями высокой золотой короны с жёлтыми топазами, вплетённой в
— Фериде, — обернувшись к той через плечо, проговорила она. — Как я выгляжу?
— Великолепно, — тепло улыбнулась Фериде-калфа, стоя немного в стороне и любуясь своей госпожой. — Впрочем, как и всегда. Вы затмите всех женщин на празднестве.
Довольно ухмыльнувшись, Шах Султан степенно направилась в сторону дверей покоев.
— Фериде, мои сыновья пусть с няней остаются в детской на время празднества.
— Как прикажете, госпожа.
— Нужно навестить Айше и узнать, всё ли в порядке. Идём.
Покои Айше Султан.
Волнительно и счастливо улыбающаяся Айше Султан с упоением рассматривала себя в зеркале. Изящное платье из алого шёлка, искрящееся вышивкой из золотой нити, наконец, было сшито. Швеи, кружа вокруг госпожи, делали последние штрихи.
Счастье лучилось из тёмно-карих глаз, тела и души Айше, когда она думала о том, что уже завтра будет женой Альказа Бея и покинет эти покои ради покоев, разделённых с ним.
Шах Султан, довольно улыбаясь, неспешно вошла в опочивальню. Айше Султан и швеи, прервавшие свою работу, почтенно поклонились.
— Айше.
— Валиде.
Шах Султан, внимательно рассмотрев церемониальное платье дочери, довольно кивнула темноволосой головой, отчего её корона отбросила мимолётный блик на стены покоев.
— В Ночь Хны ты будешь самой красивой Султаншей…
— И самой счастливой, — улыбаясь, добавила Айше Султан.
Смотря на свою младшую дочь, Шах Султан не верила тому, что видела. Она привыкла к тому, что в глазах Айше жили задумчивость и некоторая меланхоличность. Она побывала в лапах смерти и смогла вырваться из них, в отличие от сестры-близнеца Назлыхан Султан. Тень её смерти всегда нависала над Айше Султан, словно грозовая туча, закрывающая собой лучи солнца. И сейчас, она, наконец, рассеялась. Но, надолго ли?
— Швеи, вы поработали на славу, — произнесла Шах Султан, кивнув им. — Оставьте нас ненадолго.
Женщины, глубоко поклонившись, покорно ушли.
— Что такое, мама? — насторожилась Айше Султан, подождав, когда двери за ними закроются.
Та, отчего-то помрачнев, медленно подошла к дочери и нежно погладила её бледной, но тёплой ладонью по лицу.
— Завтра и ты покидаешь меня. Вступаешь в новую жизнь, где мне уже нет места.
— И я буду тосковать по вам, Валиде, — мягко пролепетала Айше. — Обещаю, что и дня без вас не буду проводить. Мы, как и прежде, будем часто видеться.
— Разумеется. Довольно примерок, иначе ты ничего не успеешь до вечера. Отправляйся в хамам. Я пока навещу другую невесту.
— Хюмашах Султан? Я слышала, будто она,
— Он дарует ей возможность снова познать счастье и возродиться из траура, — нахмурилась Шах Султан, слыша в голосе дочери сочувствие и непонимание. — Хюмашах держится за свою скорбь и не желает её отпускать, но мы с Орханом решили помочь ей.
— Гюльрух Султан меня навещала, — предусмотрительно сменив тему, проговорила Айше Султан.
— Что ей от тебя понадобилось? — напряжённо поинтересовалась управляющая гарема. — Как только она вместе с братом приехала в Топ Капы из Трабзона, то я узрела в ней какое-то мрачное чувство. Неспроста она предстала перед султаном…
— Вы думаете, что она обозлилась на нас из-за смерти Эсмехан Султан? Но, ведь никто из нас не причастен к этому. Султанша скончалась при тяжёлых родах.
— Кто знает, что творится в голове самой Гюльрух? Она меня слегка настораживает, а её присутствие в Топ Капы может обернуться интригами, которые мне вовсе не нужны. С её матерью Эсмехан Султан мы были близки, но она была опасной и обозлённой женщиной с очень изворотливым и властолюбивым характером. Боюсь, как бы Гюльрух этого не переняла от неё.
— Не думаю, что Гюльрух Султан такова,— отрицательно качнула головой Айше Султан, отчего удостоилась снисходительной улыбки матери, которую умиляло стремление её дочери всех защитить. — Она сломлена смертью матери, грустна и молчалива.
— Ладно, не будем о ней. Кстати, ты знаешь, что сегодня в Топ Капы приезжает Фатьма Султан, её тетя?
— Фатьма Султан? — ошеломлённо переспросила та.
— Я тоже была изумлена, когда на днях получила от неё письмо, в котором она сообщила о своем намерении присутствовать на свадьбах, а, главное, поддержать Гюльрух после смерти Эсмехан Султан, — с явным недовольством в голосе ответила Шах Султан. — Все в Топ Капы слетаются…
Покои в Топ Капы, выделенные Хюмашах Султан на время празднеств.
Хюмашах Султан, опустив русоволосую голову, тоскливо наблюдала за тем, как швеи кружили вокруг неё, заканчивая работу над платьем. Оно, кажущееся воплощением изящества и благородства, было глубокого тёмно-синего цвета, который так любила госпожа, со вставками на груди из витиеватого чёрного кружева.
Швея случайно уколола её иголкой и, вздрогнув, Хюмашах Султан одарила её возмущённым взглядом льдисто-серых глаз.
— Осторожнее, хатун.
— Простите, госпожа.
Её словам вторил скрип распахнувшихся дверей и, надменно улыбаясь, в опочивальню вошла Шах Султан, сверкая в золоте и бежевом одеянии. Хюмашах Султан, увидев её в отражении зеркала, перед которым стояла, недовольно насупилась.
— Синий цвет тебе к лицу… — произнесла Шах Султан, рассматривая свою сестру. — Непривычно видеть тебя вне чёрных одеяний. Ты снова расцвела, Хюмашах.
— Синий — цвет тоски и грусти, — мрачно усмехнулась та. — Я выбрала его, дабы показать всей династии, что я чувствую и на что они обрекают меня.