Возвышение падших

Saltwater Marina

— Сколько можно, Хюмашах? — закатив тёмно-карие глаза, вздохнула Шах Султан. — Если ты иначе отнесёшься к этому браку, то…

— Не желаю говорить об этом, — твёрдо оборвала её Хюмашах Султан.

— Что же… Готовься. Близится ночь.

Отчего-то ухмыльнувшись, Шах Султан степенно покинула опочивальню. Когда двери за ней закрылись, Хюмашах Султан шумно выдохнула и, раздражённо отмахнувшись от швей, осела на тахту.

— Оставьте меня.

Оставшись наедине с собой, русоволосая женщина нервно потёрла виски, чувствуя, как

клокочет внутри неё раздражение и навязчивая меланхолия.

Хюмашах помнила рассказы матери, Михримах Султан, о том, как её силой выдали замуж за Рустема-пашу, её отца. Она говорила, что лила слёзы, умоляла, бунтовала, но всё было безуспешным. Долгие годы она привыкала к своему мужу, а после, когда у них было уже двое детей, наконец, полюбила его.

Помня свою судьбу и свои страдания, Михримах Султан никогда не давила на Хюмашах в вопросе брака и, когда пришло время, та сама избрала себе мужа. Ахмед-паша, когда им доводилось видеться, так тяжело и томно смотрел на неё, что она возгорелась к нему чувствами. И свадьба та только счастье и радость принесла Хюмашах Султан.

Возможно, если она последует примеру своей матери и попытается полюбить навязанного мужа, то, наконец, забудет о скорби и печали?

Едва эта мысль посетила разум госпожи, то она её сразу же отвергла. Как могла она даже думать об этом, когда Ахмед-паша лежал в могиле? Нет. Она совершит то, что задумала. Не покорится судьбе.

Дворец санджак-бея в Эрзуруме.

В прохладных и бледных лучах утреннего солнца, худощавая женщина, облачённая в пыльный серый плащ, медленно приблизилась к воротам небольшого дворца, слегка возвышающегося на маленьком холме. Её лицо было скрыто за объёмным капюшоном, а бледные руки отчего-то вцепились в грубую ткань плаща.

Охранники, стоящие у ворот, настороженно переглянулись, увидев её.

— В чём дело, хатун? — спросил один из них, выступив немного вперёд и предостерегающе положив руку на свой меч.

— Мне нужно увидеть Султанзаде Османа Бея, — слегка хриплым голосом ответила та. Её облик не таил в себе опасности и, охранники, переглянувшись, слегка расслабились.

— Я схожу за Разизом-агой, — произнёс охранник, обращаясь к своему напарнику. — Пусть он решает, что с ней делать.

Спустя некоторое время он вернулся в сопровождении невысокого мужчины в зелёном кафтане. Видимо, глава дворцовой стражи. Он придирчиво осмотрел женщину в сером плаще, которая стояла недвижимо, словно мраморная статуя.

— С какой целью вы желаете получить аудиенцию нашего Османа Бея?

— Мне нужно обсудить с ним личный вопрос. Возможно ли увидеть его?

Разиз-ага, плотно поджав и без того тонкие губы, повёл её во дворец, но, остановившись у широких дверей дворца, приказал охраннику сообщить обо всём Осману Бею.

Они стояли у дверей, не смея входить, до тех пор, пока охранник не вернулся с позволением от своего господина впустить женщину и привести её к нему.

Женщина в сером плаще

в молчании следовала за мужчинами, по пути бегло осматриваясь во дворце.

Когда они остановились возле дверей опочивальни Османа Бея, Разиз-ага попросил её снять плащ, дабы убедиться, что она не пронесла с собой оружие. Сбросив плащ, женщина явила золотисто-светлые волосы, собранные в незатейливую причёску, а также голубые глаза, полные глубокой печали и какой-то пустоты.

Войдя в опочивальню, она осторожно огляделась. Её голубые глаза остановились на высоком темноволосом юноше, стоящим напротив дверей в ожидании. Его льдисто-серые глаза настороженно и слегка заинтересованно смотрели на неё.

Женщина, вопреки традиции и даже закону, не поклонилась ему, как члену правящей династии, и Осман Бей недоуменно нахмурился.

— Вы обязаны кланяться члену династии, — произнёс он, заложив руки за спину. — Если желаете о чём-то со мной поговорить, то это не лучшее начало разговора.

Смотря на эту женщину, внешне невозмутимый Осман внутри дрожал от непонимания и растерянности. Эти золотисто-светлые волосы и голубые глаза были словно отражением волос и глаз его жены, Севен Султан. Он не мог отрицать, что находил их поразительно схожими.

— Я вас знаю? Как вас зовут?

— Моё имя — Нурбахар Султан.

Дворец санджак-бея в Манисе.

Прохладный ветер, остывший с приближением осени, трепал длинные рыжие волосы Гюльхан Султан, что царственно восседала в деревянной садовой беседке. Она не любила сады Манисы, так как по сравнению с дворцовым садом Топ Капы всё здесь ей казалось каким-то заброшенным, запущенным и диким.

Неподалёку Билгелик-хатун, держа её за руку и о чём-то рассказывая, гуляла с Зеррин Султан.

Гюльхан Султан слегка ухмыльнулась, увидев, как Джихан-калфа ведёт к ней похорошевшую Айсан-хатун, лицо которой преобразилось, едва увечья покинули его. Длинные чёрные волосы, словно чёрное облако, обрамляли её серо-зелёные глаза, открыто смотрящие прямо на госпожу.

Представ перед сидящей госпожой, обе женщины почтенно поклонились.

— Айсан-хатун, — воскликнула Гюльхан Султан. — Подойди.

Та приблизилась, настороженно смотря на госпожу.

— Ты правильно делаешь, раз боишься меня. Одно моё слово — и ты навсегда покинешь гарем.

— Почему же вы не делаете этого? — смело отозвалась Айсан. — Не выгоняете меня из гарема? Быть может, потому, что Шехзаде Сулейман этого не допускает?

— Сулейман о тебе и не помнит, — ухмыльнулась Гюльхан Султан и её синие глаза опасно блеснули. — Думаешь, пролила перед ним слезы и заслужила благоволение?

— Я не ищу с вами вражды, госпожа…

— Вражды? — перебив заговорившую наложницу, насмешливо переспросила та. — Да кто ты такая, чтобы я стала считать тебя своим врагом? Если ты и живёшь на этаже фавориток, то это не значит, что ты являешься ею. Да если бы и была — предо мной ты никто.