Вперед в прошлое 10
Шрифт:
— Четыре тысячи долларов, что ли. Уточню.
— Уточни. Место идеальное для бизнеса, но четыре тысячи — слишком. Проще купить участок в том же районе, первый от дороги, и от этого плясать.
Отчим спросил:
— Ну а с этими-то шо? Мне узнавать про свет и воду?
— Узнавать, — дал добро я, догадываясь, что он все равно это сделает — ну а вдруг он прав? — Давайте завтра освободим день и пробежимся по делам, которые накопились. Вы и это узнаете, и поможете ускорить оформление моего участка.
—
Каналья посмотрел с подозрением, пришлось все ему рассказать. Он покачал головой и спросил:
— И подозреваемых нет?
— Нет. Все, на кого мог бы подумать, слишком трусливы для такого.
Мы залезли в машину, отчим завел мотор, он взревел, и нам приходилось кричать, чтобы слышать друг друга.
— Что бы вы сделали на моем месте? — спросил я у Канальи и отчима.
— В милицию! — припечатал Василий и уставился на дорогу.
Каналья помолчал немного и ответил:
— С родительской точки зрения он прав. Но я вот о чем подумал: покушение это похоже на детскую разборку, это сто пудов не заказняк. Как-то все очень по-детски и тупо. То есть, ты кого-то сильно обидел и не заметил этого, и теперь тебе мстят. Как родитель я советовал бы идти в милицию.
— А как ровесник? — уточнил я.
— Собрал бы толпу парней, отловил того черта, ты ведь знаешь его имя, и допросил. Что-то подсказывает, ты будешь удивлен услышанным.
Василий воскликнул:
— Посоветуй мне тут! Советчик нашелся! Разборки, понимаешь, устраивать. Нет, нет и еще раз нет!
— Пока менты расчехлятся, я бы сам все выяснил, — сказал Каналья. — Но да, риск есть.
— Я не имею права рисковать друзьями, — сказал я. — Понимаю, что принято по-пацански: стенка на стенку и двор на двор, но, если кто-то пострадает, а такая вероятность ненулевая, потому что у отморозков ножи, я себе этого не прощу.
— Правильно! — одобрил мое решение отчим.
— Но не хотелось бы втягивать маму, потому что я несовершеннолетний, и ей придется во всем участвовать. И отцу.
Я хотел, чтобы он пожалел маму и перестал давить, но не помогло.
— Вот пусть от него хоть какая-то польза будет, — проворчал отчим.
— Я могу помочь, — вызвался Каналья. — Ты же знаешь имя нападавшего? У меня один человечек интересный ремонтируется как раз, вот у него и спрошу. Вдруг подскажет чего.
Пришлось рассказывать, что я знаю:
— Их было трое. Одному я расквасил нос, так что красивым ему ходить долго. У второго погоняло Хмырь, он промышляет рэкетом, обирает детей, которые занимаются мойкой машин, третьего я не разглядел, темно было. Все. Врагов у меня нет, я никому не должен и не могу даже предположить, кто желает мне смерти.
— Принято, — улыбнулся Каналья.
Третий участок
— Здесь мне не нравится соседство, — заключил Каналья, имея в виду ларек. — Будут постоянно грабить помещения. Машины, опять же, неподалеку не оставишь.
Василий почесал в затылке, указал на ларек.
— Зато электричество, вон, есть. Ларек подключили, и нас подключат. А об алкашах можно договориться с продавцом ларька. Ну, шобы гоняли их, контролировали.
— Никто его не послушает, — отмахнулся Каналья. — Белка кого-нибудь посетит, разобьет алкоголик в угаре машины, стоящие в очереди — кому компенсировать ущерб? Нам.
— Согласен с Алексеем, — поддержал Каналью я. — Этот точно не годится, поехали дальше.
— Сейчас будет самый лучший участок, там все есть, — похвастался Каналья.
Возле автовокзала мы свернули во дворы, где находилась будка телефона-автомата, я позвонил бабушке, Каюк сказал, что ей полегче, и от сердца отлегло. Можно спокойно работать дальше.
Четвертый участок находился на пустыре недалеко от рынка и был завален мусором: разломанными ящиками, фанерой, бутылками.
— Электричество подключить будет проще простого, — сказал Каналья. — Опять же, все на виду, место проходное, земли много, почти пять соток. А мусор — мелочи. Его вывезти будет несложно.
Алексей с надеждой посмотрел на грузовик Василия, но предлагать или намекать на то, что можно его использовать как мусоровоз, не стал.
— Это прям хорошо! — потер руки отчим. — Мне нравится.
Мне бы тоже понравилось, если бы я не знал, что на этом самом пустыре в конце девяностых-начале нулевых построят торговый центр. В более цивилизованный период истории нашей страны владельцу компенсировали бы стоимость земли, а в нулевые была ненулевая вероятность просто потерять мастерскую. Найдут или придумают нарушение, отсудят участок и продадут кому-то более денежному.
— Мне он нравится еще меньше, чем остальные, — вынес вердикт я.
Отчим и Василий посмотрели, как на дурака, и спросили в один голос:
— Почему?
— Место очень жирное, у нас просто отожмут этот участок, — объяснил я.
— С чего ты взял? — удивился отчим. — Кому нужен этот пустырь?
И как их переубедить? «Я видел будущее и знаю, что тут построят»? Три раза ха!
— Вот посмотрите. А теперь представьте, мы вкладываем кучу денег, строим современную мастерскую, закупаем оборудование, и вдруг землю арестовывают, признают выдачу ее в аренду незаконной, и приходится нам за наши же деньги сносить мастерскую. И ни денег, ничего!