Вперед в Ссср
Шрифт:
– Что я должен делать?
– Я рада, что вы благоразумный человек, Константин Феодосьевич. Всего лишь, поучаствовать в действе, подобном тому, что было в университете. Перед гораздо более широкой аудиторией. И говорить то, что нам надо, и тогда, когда нам надо. Иначе за вашу жизнь я и ломаной копейки не дам. Надеюсь, что здоровье вам позволит - а впрочем, вас доставят, и назад отвезут, и медицинскую помощь окажут. И если вы свою роль сыграете хорошо - то Советская Власть вас, может даже наградит!
– Согласен. Что я должен сделать?
– Вам передадут сценарий. Или даже тезисы - может быть, вам вовсе и не потребуется говорить. Или все же, пустить в дело свой авторитет.
–
– Ольховская. Так звали меня в Киеве, девять лет назад.
Штеппа взглянул с ужасом. Так вот она какая - чудовище, утопившее в крови Киевский мятеж сорок четвертого года, чрезвычайный эмиссар Сталина в ранге министра, фанатичная большевичка, которую боятся даже красные "генерал-губернаторы" (как бы при царе назывались Первые Секретари) - жизнь врага для нее дешевле пыли под ногами, а ее слово, это приговор. Здесь, в Львове, у ректора университета сердечный приступ случился, валидолом отпаивали - когда он подумал, что какая-то из приезжей киногруппы, перед которой он откровенничал, это и есть Ольховская! Оказалось, ошибся - но эта, выходит, тоже была тут, где-то рядом. Волчица, почуявшая кровь - пока не растерзает добычу, не успокоится.
И можно лишь посочувствовать ее мужу, если таковой имеется. С такой жить, в постоянном страхе, что она тебя упечет в ГУЛАГ или вообще, к стенке приставит, если усомнится в твоей лояльности.
А он, признанный европейский ученый - перед ней как кролик, на один зуб. С одной лишь надеждой - что она после сыта будет пойманными бандеровцами и про него забудет.
Линник Сергей Степанович. 29 августа.
Он давно ждал этого. Рассматривая каждый лишний день на свободе, как подарок судьбы. Так же как когда-то на войне быстро научился не задумываться о завтрашнем дне. Не убили - хорошо. Ну а до послезавтра тоже надо дожить.
Все случилось буднично - когда Сергей Степанович шел по улице Первого Мая, возвращаясь домой из университета, где был по текущим делам. Его окликнули, тут же рядом откуда-то возникли двое в штатском, и сноровисто затолкнули в машину, остановившуюся у тротуара буквально на пару секунд, при этом успели и карманы охлопать - ничего не нашли, с собой оружия Сергей Степанович не носил, "вальтер-38" был спрятан дома, в подвале. Сейчас будут камера, допросы, избиения, и приговор - даже если ему оставят жизнь, он выйдет на свободу в 1978 году. Но его питомцы получили все указания, как раз на этот случай - даже если схватят еще кого-то, вряд ли успеют выловить всю сеть, ведь все было построено по правилам конспирации, рядовые члены групп знали лишь командиров, ну а командиры - других, но не всех. И есть надежда, что СССР семьдесят восьмого года станет хоть чуть менее крепким - касаемо власти комбюрократии, подменившей собой власть народа. Ну а если кому-то из птенцов удастся программа-максимум, "пробиться к вершинам власти, чтобы реформировать антинародный строй", то это совсем хорошо - он, Сергей Степанович Линник, успел вложить в головы правильные политические взгляды!
Верное слово, одно и то же,
Тысячу раз - в чужой слух.
А назавтра, друг в друга вложим,
Руки - понявших двух.
Вчера четыре, сегодня - четыреста,
Ну а завтра - тысячи встанут.
За нашу правду, народу свободу -
В бой кровавый пойдем восстанием!
Его привезли к зданию Львовского Управления ГБ - не к парадному, а к черному ходу. Почти бегом втащили по лестнице, коридор, кабинет, и свет
Дверь открылась, лязгнув как затвор. И вошла та, кого Сергей Степанович сначала принял за ту "фифу из киногруппы", кто нашего уважаемого ректора напугала - но нет, ту он после выступления Константина Феодосьевича хорошо рассмотрел, она по лестнице мимо в пяти шагах прошла, эта лишь похожа. Но удивительно, с какой спешкой следователь (капитан ГБ, по рангу равный армейскому подполковнику) вскочил и вытянулся перед этой, одетой даже не в форму, а в обычное платье.
– Я в соседней комнате буду, Анна Петровна. Когда закончите, звоните. И если что, тоже звоните.
– Ну что вы, Сидор Михайлович - я думаю, гражданин Линник достаточно благоразумен, чтоб на меня не бросаться. Так как хуже будет лишь ему.
И заняла место за столом - где только что сидел следователь. Оглядела арестованного, свысока, как купленную вещь. И сказала:
– Итак, гражданин Линник Сергей Степанович, организатор убийств граждан Голубева, Якубсона, Кармалюка, равно как и попытки убийства гражданина Штеппы. Совершенные составом организованной преступной группы, то есть за каждое из них высшая мера положена. Так что прочие ваши деяния, с политическим оттенком, можно и за скобки вынести - ведь нельзя же вас казнить пять и более раз?
Линник презрительно усмехнулся. Политработник низового уровня на фронте жил, до ранения или смерти, от трех до четырех недель. А раз меня судьба пощадила - то не иначе, для того, чтобы я в истории роль сыграл. Но что в этом может понимать тыловая, кем бы она ни была?
– Возможно, вы удивлены, что вам постановление не предъявили - продолжила фифа - так разъясняю, что пока что его нет. Поскольку вы не арестованы, а скажем так, доставлены для беседы. Но в документ все вписать несложно - если мы не договоримся.
– Стукачом хотите сделать?
– расхохотался Линник - а накося, выкуси!
И сложив кукиш, сунул фифе в нос. Сейчас она кнопку нажмет, и ворвутся конвойные, станут его бить - плевать! Если он уже мертв - а что пока еще ходит, дышит, говорит, так это ошибка природы. Но дело его будет жить - и это уже не изменит, не отменит никто!
Хотел сунуть. Но женщина сделала неуловимо быстрое движение, как в ладоши хлопнула - и Сергей Степанович оказался уткнувшимся носом в стол, в руке дикая боль, кисть вывернута, шевельнутся нельзя.
– Меня учил сам Смоленцев - сказала женщина - если сейчас еще довернуть, будет не простой перелом, а сложный, со скруткой и раздроблением. После которого ты уже никогда не будешь владеть этой рукой, как прежде - медицина бессильна. Ты был простой пехотой, ну а мы - осназ, Северный флот, "песцы". Знаешь, как это, уходить по болоту, по горло в воде, раненых на себе таща - когда на хвосте егеря из ягдкоманды? Но я вернулась, а они сдохли - у меня в войну личное кладбище, куда больше твоего. Ты знаешь, чтобы убить или искалечить даже без оружия, голыми руками, не нужна физическая сила - если уметь. Так вы будете хорошо себя вести, Сергей Степанович, или мне вам руку сломать? И если это так вас беспокоит - осведомителей в вашей организации, у нас и без вас достаточно, неужели вы были так наивны, что думали, их нет?