Вперед в Ссср
Шрифт:
– Тише, тише!
– усмехнулся комиссар - кричать не надо.
– Я не хочу, чтобы они снова дошли до Москвы - сказал Линник - и хочу вернуться в свой, освобожденный Харьков.
- Ну, вот и славно, - ответил комиссар - а теперь, слушайте меня внимательно. Все наши достижения, все примеры наших революционеров, решения съездов - все это... конечно, правильно и важно. Но большинству наших бойцов, если уж начистоту, глубоко плевать, за что повесили Перовскую и куда долетел дирижабль 'Осоавиахим'. Люди в большинстве живут другими вещами, они думают о том, как одеть и накормить детей, дадут ли на зиму дров, сколько нужно... Просто хотят жить... А уж советская власть и прочее - в той мере, в которой она это им обеспечивает. Потому, людям надо внушить,
– Зачем тогда нужна политработа?
– недоуменно спросил Линник - если это, людям ясно и так.
– Ясно всем, а вот решится встать и шагнуть под огнем, может не всякий - жестко ответил Гольдберг - и вот тут нужны я и вы, чтоб люди делали то, что им самим надо, в интересах их собственных, ваших, моих, всей Советской Страны. Они будут слушать вас, согласно уставу, как ваш рассказ про Парижскую Коммуну - но вот услышат, только когда увидят вас в деле. В бою, на марше - везде. Когда вы приказываете, "делай как я". Война всегда показывает, кто чего стоит - тут за бумажку не спрячешься. По крайней мере, на передовой. Хотите, чтобы люди шли за вами, за Советскую Власть - будьте впереди, будьте на виду. Не следует понимать эти слова совсем уж буквально - выскакивать вперед цепи, "ура-ура", ну если конечно обстановка не требует, а то погибнуть без пользы для дела и вреда врагу, это дело глупое. Такая вот должна быть, правильная политработа! (прим.авт.
– использован изм.текст И.В.Кошкин, "Мы за ценой не постоим").
Линник не забыл этого урока. И делал так, как сказал ему старый комиссар. Хотя в глубине души считал, что Валентин Иосифович не прав: ведь если подумать, воевать за свой дом надо было всегда, даже во времена татаро-монгольского нашествия, или позже, "за Веру, Царя, Отечество", да и в других странах тоже было такое - ну а где наш, советский, коммунистический дух? И разве наш, советский человек не должен ставить дело Партии, защиту СССР - выше, чем "собственный дом-пятистенок", и даже жизнь, свою и семьи? Но выбирать не приходилось - сейчас в дело шло все, что помогало выстоять и победить. Однако после с этим пережитками надлежало решительно бороться, чего не понимал Гольдберг - ну да, ему приходилось иметь дело с совсем иным человеческим материалом, ну а мы можем идти дальше вперед. И мы пойдем и пройдем - ведь нет такой крепости, какую не взяли бы большевики!
И когда кончилась война, выживший и заматеревший политрук Линник снова бросился в бой. И тут оказалось, что слишком многие, не только массы, но и ответственные товарищи, думают как Гольдберг, не желая меняться. Сначала Линник пробовал бороться открыто - и едва не был изгнан из Партии, "за перегибы". Что ж, такое было и прежде - как во времена Ленина прежние социал-демократии обуржуазились и разложились, так что пришлось основывать Партию нового типа. И петербургский "Союз борьбы", основанный Ильичом, насчитывал едва несколько десятков человек - однако из него выросла РСДРП, которая всего через двадцать три года победит в революции и возьмет власть. Линник впервые подумал об этом еще в сорок седьмом, но тогда не мог решиться, верность коммунистическому строю, даже с отдельными недостатками, сидела в нем слишком глубоко.
В сорок девятом вернулся Странник. Сумел разыскать его, Линника Сергея - а впрочем, Харьков город не такой большой, как Москва. Был в штатском, о войне разговаривал сдержанно, намекая на дела, о которых посторонним лучше не знать. А затем сказал:
– А что ты думаешь о "новом курсе"? Победа, это дело великое. Строим сейчас много - тоже хорошо. Вот только, ты слышал наверное, иные уже почти в открытую, наш Советский Союз, "Красной Империей" называют. Командиров переименовали в офицеров, погоны вернули, об "исторических корнях" много говорят - Суворова героем объявили, хотя он пугачевское восстание давил. А дальше что - снова
И лишь под утро завершился тот разговор - из которого Линник понял, что есть в Партии те, для кого завоевания революции, не пустой звук. И что последуют перемены, очень скоро, или чуть попозже - а если не последуют, то значит, нас уже нет в живых.
– И появится в "Правде" очередная статейка о "разоблаченном уклоне". И нас грязью обольют. Но мы не предатели, а истинные коммунисты. А предатели, это как раз те, кто хочет "социализм в отдельно взятой стране".
Линник спросил - что он должен делать? И услышал ответ:
– Да в общем, ничего. Сделать так, чтоб молодые не забывали великую Идею, ценили ее больше, чем собственную сытость. Отчего мы проиграли в двадцатые - да потому что молодежь была не с нами, на словах чтили, а для себя, чтоб жить хорошо, угнетения нет, гуляй, женись, учись, получай зарплату, а мировая революция когда-нибудь потом! Нас уже немного осталось, кто помнит семнадцатый - что будет, когда мы все уйдем?
И тогда он, Линник Сергей Степанович, понял главное. Его борьба будет направлена не против Партии и коммунизма - а лишь против тех, кто извратил саму великую Идею, свернув не туда. Против Закона - а разве этот закон не написали сами извратившие? С насилием - так великие дела не делаются в белых перчатках! Может быть (и даже, скорее всего) мы не доживем до победы наших идей - так разве мы сражаемся за награды? Так родилась "Юная Гвардия" - а формирование ее из числа тех, кто услышал слова Сергея Степановича и им поверил, было лишь делом техники.
И еще оставалась надежда, что все не так плохо. Что в Партии, в том числе и на самом верху, остались здоровые силы, которых представляет Странник. Принужденные пока действовать тайно - но вполне могущие завтра победить.
Слово "Странник" было условленным паролем - что те, кто придет с ним, будут от тех самых кругов. Дурак, поверил Ольховской пароль не услышав! Решил не упускать возможность, чтоб не только его ученики, но и возможно, кто-то еще услышал его слова - как еще при царе, речи обвиняемых становились манифестами революционной борьбы! И в запале, сказал то, что должны слышать лишь свои, но не широкие массы. Тем самым, предав Идею.
Его привезли по этапу в Москву, поместили в страшный подвал Лубянки. И следователь на допросе, показав фотографию Странника, спросил:
– Что вы можете сказать о своей связи с этим лицом, убежденным троцкистом, и шпионом США?
Линник хотел расхохотаться следователю в лицо. Наслышан, как в тридцать седьмом выбивали признания. Меня тоже шпионом объявите, чьей разведки?
– Тем не менее, это правда, Сергей Степанович - сказал следователь - указанное лицо, в 1936 году направленное в Испанию, было замечено в излишне тесных связях с анархистами. И приказ вернуться в СССР был проигнорирован - ну а дальше, смычка с прямыми врагами нашей страны и работа на американскую разведку. Пока мы воевали, он в Испании отсиживался, затем в Англии, США, не с немецким фашизмом воюя, а плетя интриги против Советского Союза. И сейчас, одна из видных фигур в так называемом Четвертом Интернационале, что создал покойный Троцкий. Даже в сношениях с абвером был замечен, когда мы тут кровь лили на фронте. Так я повторяю вопрос - когда вы виделись с этим лицом в последний раз?
Этого не может быть! А если даже и так - то значит, была причина? Как Ленин в семнадцатом договаривался с разведкой кайзера, ради будущей победы Октября!
– Деятельность этого лица наносит безусловный ущерб не "правящей коммунистической верхушке", а интересам СССР в целом. А вы, и те, кого вы втянули, будут проходить как соучастники. Вам себя не жалко, гражданин Линник - но зачем мальчишкам и девчонкам жизнь ломать?
Львов, дом на улице Красного Казачества. Ночь на 1 сентября.