ВПЛАМ: Шрамы, что превратились в морщины
Шрифт:
[Ияков: …]
Мускулистый юноша, облокотившись на стену борделя, терпеливо ждал. Несмотря на то, что он услышал тогда ещё шаги в коридоре, Кхамир умудрился застрять в прихожей, о чём-то беседуя с маман.
[Ияков: …]
Наконец громкий голос мужчины совсем уже подкрался к двери, и, что-то крича на языке Иякова, он вывалился на улицу.
[Кхамир: Правду говорят, что красивей нет женщина, чем на север!]
Толстая ручонка помахала ему из помещения, и дверь, наконец, глухо захлопнулась, оставив смугловатого мужчину на улице
[Ияков: …]
Кхамир завернул в сторону и, подхватив свой пояс объювелированными руками, поплёлся дальше по улочке – судя по всему, у них пока ещё было плохо налажена вся эта тема с лакеями и посыльными, потому как: кто-кто, а правая рука Императора не должен был ходить один. Впрочем, дело у него было крайне секретное, так что он, может, просто и не хотел, чтобы кто-то разбалтывал его секреты.
[Ияков: …]
Но не стоило ему пройти и пару-тройку метров, как в его локоть будто бы случайно вцепился какой-то юноша в соломенной пастушьей шляпе.
Кхамир замер, его глаза опустели, но буквально через пару секунд вернулись в нормальное состояние, и он, тряхнув головой, заторопился обратно, взяв Иякова в обнимку, словно они были давние знакомые.
[Ияков: …]
Ияков, конечно, не сопротивлялся – всё-таки это был его план.
[Ияков: …]
Наконец, из борделя выбрался и Фолк. Это был, на удивление, довольно молодой парень – он был абсолютно бледным и невероятно накаченным – прямо-таки Аполлоном. Волосы у него были белыми, ресницы, брови – тоже, да и глаза не лучше. Единственное, что было хоть сколько-нибудь тёмным, так это шрам через всю левую щеку и ещё один под ухом.
Одет он был в обычный южанинский костюм, что не сильно отличало его от тех же стражников: на поясе висела изогнутая сабля, а в ушах, будто по какому-то обычаю, были вогнутые внутрь серьги.
[Фолк: Кто это?]
Несмотря на то, что лицо у него было довольно модельное и прямо-таки смазливое, голос был невероятно хриплым, словно у него были какие-то проблемы с лёгкими. Учитывая шрамы, возможно это было не далеко от истины.
[Кхамир: Это Ияков. Он тебе поможет.]
[Фолк: Мне не нужна помощь.]
[Кхамир: Фолк, это дело важнее всего, что мы с тобой когда-либо делали: нам нужно перестраховаться.]
[Фолк: Он только всё испортит.]
[Кхамир: Ияков настолько профессионален, насколько это вообще возможно, не волнуйся!]
[Фолк: Он вообще не с нашей земли – откуда у тебя хоть какие-то доказательства, чтоб за него ручаться?]
[Кхамир: Хоть он родом и не из Вифр, он успел послужить уже самому императору.]
[Фолк: …]
[Кхамир: Ну так что?]
[Фолк: Хорошо…]
В первый раз Фолк всё-таки снизошёл до персоны Иякова и посмотрел в его стороны. Он выглядел очень устрашающе, но пареньку из Гердана было как-то параллельно: у него каждый первый на пути выглядел устрашающе: исключеньем, наверно, было только Вигир.
[Илимир: Я тоже поеду
Из-за угла вышел ещё один человек – высокий, с длинными волосами, продолговатым закруглённым носом и самым посредственным выражением лица.
[Кхамир: Илимир? Что ты здесь делаешь?]
[Илимир: Я здесь, чтобы сопроводить твоих слуг до Дир-Ханбая.]
[Кхамир: Ты уверен?]
[Илимир: Да. Я смогу их пропустить хоть до самых темниц.]
[Кхамир: Ладно. Тебе я не в праве прекословить.]
[Илимир: Крайне рад это слышать.]
Илимир низко поклонился и с таким же безучастным выражением лица уставился на Фолка и Иякова. Если первый был крайне раздражён, то второй вот скорее взволнован. Он до сих пор помнил тот самый странный момент в шатре, когда молчаливый Илимир уставился на него.
Сейчас тоже было непонятно: почему Кхамир так почтительно к нему относился: он ведь сам был правой рукой императора. Илимир что ли был левой рукой?
[Фолк: Дела будто привыкли становиться хуже и хуже… Нет времени для разговор, я отправляюсь. Эти помощнички могут идти куда хотят.]
[Кхамир: Удачи вам.]
[Фолк: Хорошим воинам удачи не желают – они справляются и без неё.]
[Кхамир: Успехов тогда.]
[Фолк: Обязательно.]
Хмурый белобрысый мужчина вскочил на своего чёрного матёрого жеребца и, подняв его на дыбы, помчался в темноту, прижавшись к развевающейся гриве.
Илимир также просто подозвал своего какого-то невзрачного коня и, непринуждённо взобравшись на седло, тихонечко пустился следом за воином.
[Ияков: …]
Ияков неожиданно осознал, что у него и не было никакого коня. Он потерянно озирался по сторонам, а его напарники уже скакали где-то там впереди – настолько, что их уже не было видно (хотя для такого времени суток это было не мудрено).
[Ияков: У тебя есть конь?]
[Кхамир: Нет.]
[Ияков: Сука…]
Мускулистый юноша раздражённо вздохнул и приопустил козырёк своей пастушьей шляпы – никаких альтернатив у него, к сожалению, не оставалось. Он опёрся на носок, прижался к земле и тут же молнией рванул вперёд, подняв за собой целую волну песка. Буквально через секунду он уже пронёсся на своих двух мимо Илимира и, наконец, догнал Фолка, мчащегося с невероятным рвением.
[Ияков: …]
Недолго думая, Ияков подпрыгнул вверх и, схватившись за бёдра чёрного коня, взобрался ему на спину, усевшись прямо за Фолком.
[Фолк: …]
[Ияков: …]
[Фолк: Ты издеваешься?]
[Ияков: Нет у меня коня.]
[Фолк: Клоф северных ублюдков вроде тебя везти не будет.]
[Ияков: Конечно, конь-расист – так я тебе, блять, и поверил.]
[Фолк: Тебе придётся.]
И Фолк оказался прав. Как только Ияков взобрался на жеребца, тот начал постепенно замедляться и в итоге он просто остановился. Что самое удивительное, так это то, что Фолк даже не касался стремени или поводьев, так что это не было дело его рук.