Врачеватель. Олигархическая сказка
Шрифт:
– О, я это непременно сделаю. И прямо сейчас. Да с превеликим удовольствием.
– Ну тогда все. Целую.
– И ты береги себя, сокол.
Как истинный джентльмен Пал Палыч все-таки дождался, когда Нина Сергеевна первая повесит трубку. Затем, повернувшись к Эльвире и отдав ей телефон, сказал:
– Благодарю вас, мадам Касперчак. Надеюсь, я не выговорил все ваши деньги?
– Паша, я нехорошо сказала, но и ты тоже не ерничай. Мне эти деньги даром не достаются, я же их не печатаю.
– Это
– На той же. «Саньонг-Муссо», а что?
– «Саньонг-Муссо»? Ух ты! Джип? И стекла у тебя там, скорее всего, тонированные?
– Да, но не все. Только задние.
– А больше и не надо. Вот в багажнике ты меня и вывезешь.
– Ой, как романтично! А зачем?
– Затем, что не могу я ждать до вечера, пока меня выпишут отсюда. И то я сильно сомневаюсь, что это произойдет сегодня. Слышала? Мой сын приехал! А я тут торчу, как идиот. Отсыпаюсь.
В этот момент в дверь тихо постучались.
– Эльвира! – взмолился Пал Палыч. – Только не пугайся! Это свои в доску.
В сквозняке открывшейся двери появилось лицо охранника Николая.
– Пал Палыч, это я. Не помешаю?
– Давай, заходи быстрей. Ну что? Костя где?
– Он контролирует коридор, – ответил Николай. – А план у нас таков, Пал Палыч… – он с некоторой подозрительностью посмотрел на Эльвиру.
– Все нормально. Коля. Это наш друг, как говорил турецкий подданный.
– Тогда так, через час Гриша… Это ваш водитель…
– Я помню, Коля. Дальше.
– Понял. Он будет ждать в двухстах метрах от ворот больницы на той стороне, что по направлению к Москве. Через десять минут дежурный обход. Пал Палыч, придется еще немного поспать. А иголочку, – Николай мимоходом взглянул на капельницу, – я вам аккуратненько на прежнее место. Не волнуйтесь, я умею. Ну а дальше, как говорится: «Бог не выдаст, свинья не съест». Костя попробует вас вывезти на своей машине. Пропуск на выезд имеется.
– А зачем нам Костя, если это сделаю я? – вмешалась в разговор Эльвира Тарасовна.
– Боюсь, это уже невозможно. Простите, как ваше имя-отчество? – тактично спросил Николай.
– Можно просто Эльвира.
– Эльвира, ваша помощь потребуется здесь.
– Зачем?
– Вы, наверное, обратили внимание, что врачи и сестры имеют обыкновение время от времени заглядывать в палату и спрашивать: «Как дела?» Чаще всего просто так, для порядка. Заглянут, спросят, у вас же, и дальше по своим делам…
– Я все поняла, – перебила она Николая с завидной решимостью в голосе. – Мужики, я готова. Можете всецело мною располагать. Паша, – обратилась она к Остроголову, – и забери ты этот дурацкий телефон! Он тебе сейчас нужнее.
Пал Палыч подошел к Эльвире и обнял ее.
– Эльвира Тарасовна, ты – супер! И я тебя люблю. Только в тебе есть один существенный недостаток, который, впрочем, легко можно исправить.
– Это
– Замуж тебе пора. Чем скорее, тем лучше. И не надо бояться повторных браков. Они, как правило, счастливее первых.
Возникшую паузу первым нарушил Николай.
– Пал Палыч…
– Да, Коля.
– После обхода, если не возражаете, я вместо вас на коечке полежу. Благо, что кроватка удобно стоит. Со стороны двери как раз только затылок и видно.
– Коля, а как быть с пижамой? – спрашивая об этом, Пал Палыч уже твердо знал, что в этой палате тапки для него не предусмотрены.
– Одежду Гриша привезет из Жуковки. Женя вам подберет. Свой отпуск она уже отгуляла и просила передать вам огромный привет.
– Спасибо!
– Кстати, скоро замуж выходит. Мечтает, чтобы вы, извините, конечно, были у нее на свадьбе свидетелем. Хорошая девчонка.
– Я – свидетелем?! – размахивая руками, Пал Палыч в своей шелковой пижаме широкой поступью отмерял углы палаты. – Да, конечно, буду! Ты ей передай, что это я мечтаю быть свидетелем на ее свадьбе. Вот видишь, Эльвира, – сказал он ей, – все нормальные женщины обязательно должны побывать замужем. А некоторые даже по нескольку раз.
– Пал Палыч, – скромно вмешался Николай, – извините, время. Пора баиньки.
Своими перемещениями Пал Палыч и охранник Костя напоминали партизан из соединения Ковпака времен Великой Отечественной, скрытно пробираясь по коридорам Центральной клинической больницы. Два взрослых человека с мальчишеским задором целеустремленно шли к своей цели – добраться до машины, соблюдая максимальные меры предосторожности. Все было рассчитано до метра. Один страховал другого. Там, где необходимо было использовать короткие перебежки, – использовали короткие перебежки; где надо было бездыханно замереть, – замирали. А если бы потребовалось залечь на пол и притвориться убитыми – сделали бы это, не задумываясь. Все шло по плану. Когда они оказались на улице и до заветного багажника Костиной машины оставалось пробежать по тенистой хвойной аллее каких-нибудь пятьдесят метров, Остроголов лицом к лицу встретился со стройной красоткой, шедшей ему навстречу.
Если бы Пал Палыч ее не узнал – все равно бы невольно остановился или, по крайней мере, замедлил шаг. Повстречавшаяся на аллее женщина относилась к той категории представительниц слабого пола, на которых не обратить внимание нормальному мужчине не представляется возможным. Это была баронесса!
– Боже! Баронесса! – невольно вырвалось из уст Пал Палыча.
Да, это была именно она. Он узнал бы ее из тысячи.
Пройдя мимо, женщина, остановившись, обернулась.
– Мужчина, чегой-то вы меня так обзываете? Я вам что, что-нибудь не это? Наглость какая!