Враг мой – муж мой
Шрифт:
Своего врага Леолия обнаружила в кресле. Он сидел в той же позе, в которой она запомнила его ночью. Коротко стриженные волосы, тёмная щетина на волевом подбородке. Могучие плечи и широкая грудь. Чёрные глаза, мрачно глядящие на неё…
Леолия зарделась.
– Отвернитесь, пожалуйста.
Вместо того, чтобы послушаться, Эйдэрд встал, снял корсет с ветки сирени и подошёл к невесте. Молча надел на неё корсет и так же угрюмо принялся шнуровать. Она не посмела ему возразить, а на щеках её, казалось, можно было пожарить яичницу.
–
– Я надену это…
И прежде, чем успела добавить «сама», он так же молча помог ей облачиться в фиолетовый бархат. А затем взял туфельки и невозмутимо обул её ножки. Встал, предложил ей руку.
– Я решил не будить вас на завтрак, – пояснил герцог, когда они входили во дворец.
Леолия вздохнула. Вчера так и не удалось поесть, и ей всю ночь снились пироги со шпинатом. Живот, сдавленный китовыми пластинами, предательски заворчал.
Герцог хмыкнул.
– Я прикажу подать вам что-нибудь вроде омлета с беконом. Это быстро и сытно.
– Я не ем трупы, – проворчала Леолия.
– Все королевы должны уметь есть трупы.
Она с недоумением глянула на него и увидела, что чёрные глаза смеются над ней. При этом выражение лица оставалось всё таким же суровым и холодным. Как он так может?
– Я не королева.
Он развернул её к себе.
– Пока, – сказал кротко. – Но вы – наследная принцесса, а, значит пора прощаться с привычками милосердных дев.
«Я не должна ему улыбаться. Он – враг», – подумала Леолия и погасила улыбку в зародыше. Подумать только, какими тёплыми могут быть чёрные глаза! А ей всегда казалось, что красивые – только голубые… Ну или серые.
Смех погас в его глазах, лицо окаменело.
– Если не съедите омлет с беконом, – сказал герцог холодно, – мне придётся отравить вас.
Она не поняла, как относиться к подобному заявлению. Шутка? Угроза?
Герцог проводил её в покои, и вскоре слуги действительно принесли им две фарфоровые тарелки, от которых исходил умопомрачительный запах. Она нерешительно покосилась на них.
– Яд или бекон? – спросил он, поймав этот взгляд.
– Как вы можете так шутить после смерти моего брата?! – сердито прошипела она.
– Так себе был брат, – фыркнул Эйдэрд. – Вы глупы, если будете переживать из-за смерти этого мерзавца.
– Как вы смеете?!
– Я много чего смею. Яд или бекон, принцесса?
– Вы невозможны, – буркнула она, опустилась в малиновое кресло и притянула к себе фарфоровую тарелку.
Он сел напротив и с аппетитом стал поглощать дымящиеся полупрожаренные яйца. Леолия ткнула вилкой в желток, затем слизнула малоаппетитную жижу. А потом съела желток целиком. Оказалось, очень пряно и вкусно. Леолия сама не заметила, как умяла оба яйца. Однако, два яйца для желудка оказалось невыносимо мало. Девушка покосилась на тарелку герцога.
– У вас ещё бекон остался, – напомнил Эйдэрд и отодвинул от девушки свою тарелку.
–
– Ну так сделайте, чтобы её жертва не оказалась напрасной, – пожал он плечами. И захрустел шкварками.
Леолия нерешительно глянула на бело-розовый зажаристый кусочек.
– Она умерла, – заметила девушка.
– Мы все умрём, – философски ответил герцог. – И нас тоже съедят.
Терзаемая муками совести, Леолия наколола останки свиньи на вилку и положила в рот. Зажмурила глаза. «Прости меня, свинка», – прошептала мысленно. Ей казалось, что кусочек буквально тает во рту.
Вкусно!
Юдард возьми, как же вкусно!
Леолия не заметила, как отрезала ещё кусочек, а затем ещё и ещё. Очнулась только когда заметила насмешливый взгляд Эйдэрда. Покраснела, отодвинула тарелку с малюсеньким кусочком бекона на краю. Потупилась.
– Вовсе и не вкусно, – процедила. – Но вы мне угрожали!
Он протянул ей платок.
– Даже не подозревал, что это будет настолько действенный метод. Позвать служанок, чтобы помогли вам переодеться в свадебное платье?
– Не надо. Это и есть моё свадебное платье.
Она с вызовом посмотрела на него. Но на герцога, по-видимому, её заявление впечатления не произвело. Он кивнул, не торопясь покидать покои невесты.
– И даже не вздумайте угрожать мне ядом, чтобы я надела что-то иное!
Эйдэрд внимательно глянул в её глаза, наклонился и убрал с её губ волосинку, выбившуюся из причёски.
– Никогда не вынуждал женщин одеваться, – произнёс чувственным низким голосом. – Только раздеваться.
– Не смейте говорить мне о таких мерзостях!
– Мерзостях?
Эйдэрд приподнял бровь, а затем, сдвинув столик отгораживающий их кресла друг от друга, шагнул к ней.
– Девочка, никогда не рассуждай о том, чего не знаешь.
Он подхватил её, поднимая из кресла и прижимая к себе. И, не отводя взгляд тёмных глаз, наклонился к её лицу. Глянул на губы и снова в глаза. Коснулся её рта пальцем, нежно провёл по очертаниям.
Леолии хотелось крикнуть, чтобы он… он… Но она не могла даже пошевелиться. Отчего-то дыхание стало прерывистым, и это не был страх. Вернее, был, был страх, но непонятный для неё. И странное желание чтобы его губы коснулись её губ.
Хуже всего было то, что Эйдэрд, по-видимому, понимал, что с ней происходит. Он усмехнулся, глаза его блеснули хищным, опасным огнём.
– Маленькая, глупая пичуга, – прошептал герцог, а затем наклонился ещё ниже и коснулся её лба своим лбом. Вблизи его глаза казались ещё опаснее и чернее. – Как же тебя угораздило попасться в сеть?
Губы его, твёрдые и тёплые, всё-таки коснулись её губ, раскрывая их, как лепестки цветов. И все мысли покинули голову Леолии. Голова закружилась, она забыла кто он, и кто она. Ей хотелось лишь, чтобы эти горячие руки никогда не отпускали её, а поцелуй – не заканчивался. Мир уплывал.