Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году

Мюллер Рольф-Дитер

Кроме того, Польша была не готова согласиться на участие в договоре Чехословакии, поскольку связанные с этим гарантии неприкосновенности границ означали отказ Польши от притязаний на провинцию Тешин. Поэтому Бек подчеркивал наличие общностей между Германией и Польшей, не связывая себя дополнительными обязательствами.

В военной сфере летом 1935 г. обнаружилась возможность более тесного сотрудничества, сегодня это забытый эпизод малоизвестной главы немецко-польских военных взаимоотношений. По приглашению верховного главнокомандующего вермахта, генерал-полковника Вернера фон Бломберга, директор польской военной академии генерал-майор Тадеуш Кутшеба посетил Дрезден. В сентябре 1939 г. Кутшеба командовал армией «Познань» и организовал контрудар на Бзуре — единственный случай, когда вермахт, пусть и на непродолжительное время, столкнулся с существенными трудностями. 24 августа 1935

г. Кутшеба был принят в Дрездене командующим II армейским корпусом, генерал-лейтенантом Вильгельмом Листом (в сентябре 1939 г. Лист командовал 14-й армией, которая осуществляла прорыв в направлении Лемберга). Совместно с польским военным атташе, подполковником Генерального штаба Антонием Шиманским, Кутшеба посетил военные учения и то известное пехотное училище, в котором преподавал Эрвин Роммель.

С сегодняшней точки зрения представление о том, что Германия и Польша могли организовать совместную интервенцию против СССР, кажется абсурдным. Численность Красной армии в мирное время составляла 1,3 миллиона человек и превышала тем самым численность польской и немецкой армий вдвое.

В то время ответственные лица смотрели на ситуацию иначе. Конфликт на Дальнем Востоке хотя и утратил прежний накал, однако оставался потенциальным источником угрозы. Если бы СССР столкнулся с необходимостью воевать на два фронта, то на западном направлении было возможно использовать лишь часть Красной армии. Теоретически это могло бы привести к равновесию сил между СССР и германо-польским альянсом, которое могло сместиться в пользу последнего при условии, что в качестве потенциальных врагов Москвы выступили бы армии Финляндии, прибалтийских государств и Румынии. Кроме того, Пилсудский наладил активные взаимоотношения с Турцией, которая стремилась поддержать националистические настроения народов Востока, проживающих в СССР.

Идея о том, чтобы заключить СССР в тиски, сохранила свою привлекательность, тем более что существовало предположение: руководство Красной армии может проявить готовность бороться против Сталина и советской системы. Если смертельно больной Пилсудский и его изворотливый министр иностранных дел цеплялись за статус-кво и не были расположены к авантюрам, то в польском руководстве — по крайней мере, такие впечатления немцы привезли с собой из Варшавы — присутствовали и другие взгляды. В конце концов, все зависело от того, дойдет ли дело до японско-советской войны на Востоке, и если да, то когда, а также от того, каким образом СССР сможет преодолеть внутренние разногласия.

Спустя два месяца после переговоров, проведенных Герингом в Варшаве, Гитлер 16 марта 1935 г. объявил о восстановлении «военного суверенитета» рейха. Это означало отход от условий Версальского договора, а также начало неограниченного наращивания мощи нового «вермахта», включая введение всеобщей воинской повинности и создание армии, численность которой в мирное время должна была составлять до 800 тысяч человек.

Франция отреагировала на это заключением 2 мая 1935 г. Договора о взаимопомощи с СССР. Договор, заключенный сроком на 5 лет, обязывал обе стороны в случае неспровоцированного нападения третьей стороны к оказанию взаимной помощи. Двумя неделями позже этот политический конструкт был дополнен чехословацко-советским договором — таким образом Париж рассчитывал умерить агрессивность гитлеровского ревизионизма^{133}. Предшествовавшие этому усилия французов по подготовке «Восточного пакта» окончились неудачей, поскольку Польша, прибалтийские государства и Румыния отказались сотрудничать с СССР. Они опасались, что в случае войны их территории будут использованы для перемещения советских войск, и тогда они утратят свою независимость.

18 июня 1935 г. Гитлер в качестве реакции на инициативу Франции заключил Морской договор с Великобританией. Это вселило в него надежду на то, что Лондон предоставит ему «свободу действий на Востоке». Двумя месяцами позже война Италии с Абиссинией позволила ему надеяться на то, что, несмотря на спад напряженности на Дальнем Востоке, поход на Россию может начаться в обозримом будущем.

Запись в дневнике Геббельса от 19 августа 1935 г.:

«Фюрер счастлив. Обрисовал свои планы в области внешней политики: с Англией вечный союз. […] На Восток расширение. […] Конфликты Италия — Абиссиния — Англия, далее Япония — Россия у порога. […]Затем пробьет наш исторический час. И тогда мы должны быть готовы. Грандиозный момент. Мы все глубоко взволнованы»^{134}.

Сотрудничество с Москвой делало Чехословакию потенциально враждебным государством, которое необходимо было обезвредить при первой же возможности. Тема возможной французской интервенции, казалось, была исчерпана, поскольку приход в 1936 г. левого

правительства Народного фронта парализовал страну, а к югу от Пиренейских гор вспыхнула гражданская война. Немецкий экспедиционный корпус помог прийти фашистскому режиму Франко к власти. В конце концов, Италия с ее агрессией в Абиссинии запуталась в международных интригах — здесь она зависела от поддержки Гитлера. Дуче пришлось отставить в сторону свое недоверие к фюреру и прекратить патронаж Австрии.

На международной арене Третий рейх в 1935–1936 гг. смог существенно расширить собственное пространство для совершения внешнеполитических маневров, а также повысить свой авторитет. Вступление СССР в Лигу Наций и договор Сталина с Парижем и Прагой на фоне успехов Германии выглядели слабыми жестами. В Москве советский диктатор пошел на крайние меры и прибег к жестокой политике террора с целью стабилизации собственной империи и укрепления иммунитета к возможной иностранной интервенции. В результате голодомора (так сегодня называют голод 1932–1933 гг.) прежде всего на Украине антикоммунистически настроенное сельское население лишилось социальных основ своего существования. Согласно последним подсчетам, минимум 3,5 миллиона человек погибли^{135}. Сталин развязал травлю мнимых внутренних врагов и потенциальных предателей. Эти «чистки» хотя и укрепили культ его личности, однако привели к концу 1930-х гг. к роковому ослаблению СССР и прежде всего Красной армии. В 1937 г. их жертвой стал не кто иной, как начальник Генерального штаба Тухачевский, который еще двумя годами ранее продемонстрировал на летних маневрах 1935 г. на Украине всю мощь Красной армии. Избрание Киевского военного округа в качестве плацдарма для проведения учений, а также выбор наиболее эффективных принципов ведения боя — все это должно было стать ясным сигналом тем силам за рубежом, которые рассуждали об интервенции на Украину или рассчитывали на возможность взятия СССР в тиски — со стороны Дальнего Востока и с Запада.

Впервые в военной истории во время этих маневров для выполнения оперативного задания был использован воздушный десант. Десантники участвовали в осуществлении прорыва укрепленной оборонительной полосы, развитии прорыва кавалерийским корпусом, а также в окружении и уничтожении противника посредством механизированных частей. Было опробовано форсирование реки при помощи тяжелой артиллерии.

В целом принципы советской теории глубокой наступательной операции оправдали себя. Благодаря успешно проведенным учениям Тухачевский стал самым молодым маршалом в истории Красной армии. Ему было 42 года, он имел основания полагать, что поражение, какое он потерпел в 1920 г. от Пилсудского, недавно скончавшегося старого маршала, никогда более не повторится. В конце лета 1935 г. в берлинское издание материалов, посвященных Пилсудскому, была включена и опубликована его работа, анализ военной кампании 1920 г. Генеральному штабу в Германии было поручено изучить эту работу — однако об этом позже.

В Берлине было решено принять конкретные меры, дабы более эффективно противостоять заметно окрепшей Красной армии. Кратчайший путь через Варшаву в Берлин пролегал через дугу рек Одер — Варта, со стороны Германии дуга была укреплена инженерными сооружениями. По модели французской линии Мажино на этом участке территории был поэтапно отстроен «Восточный вал», частью которого были бронированные оборонительные сооружения и растянувшиеся на многие километры подземные коридоры. Силами люфтваффе был разработан бомбардировщик дальнего радиуса действия (проектное название «уральский бомбардировщик»), а специалисты Управления вооружений сухопутных войск, приступив к разработке железнодорожной орудийной установки, размышляли тем временем над проблемой перевода техники на ширину русского железнодорожного полотна^{136}.

СССР В ОПЕРАТИВНОМ ПЛАНИРОВАНИИ ВЕРМАХТА

Невозможно сказать наверняка, были ли у Гитлера конкретные представления о том, как следовало вести пропагандируемую им войну за жизненное пространство на Востоке с точки зрения военной теории и практики. Но можно утверждать следующее: в качестве рейхсканцлера, а также с марта 1935 г. в качестве верховного главнокомандующего нового вермахта Гитлер лишь после кончины Гинденбурга и после принесения рейхсвером присяги на верность фюреру смог более активно влиять на ситуацию внутри армии и на процессы военного планирования. Следует отметить, что вплоть до начала Второй мировой войны он с величайшим уважением относился к Генеральному штабу. В оперативное планирование и принятие решений Гитлер стал вмешиваться все активнее лишь в ходе операции «Барбаросса» — результат осознания того обстоятельства, что ход войны не соответствует его ожиданиям.