Вредители
Шрифт:
– “Общество Зелёного Дракона”, разумеется, существует,- не моргнув глазом, отчеканил Юкио,- но от нас отличаются полностью. Мы разыскиваем злодеев, а они - тибетские тайны.
– Искать злодеев опаснее.
– Именно поэтому мы этим и занимаемся. А “Общество зелёного дракона” всё равно ничего не добьётся. Для тибетских тайн есть монахи. Наши и тибетские. Они этими тайнами каждый день занимаются, и всякие туристы и скалолазы им только мешают.
– Но неужели какие-то непонятные события в тылу могут что-то значит, когда идёт война?- Кимитакэ наконец решился задать свой главный вопрос.
–
– Нет, конечно нет. Я думаю, что во время войны даже стихи писать можно, и музыку исполнять. Я же не европеец, чтобы в любую чушь верить. Но есть другое. Враги же вокруг нас, и они очень сильны. Мы не знаем их планов. Мы не знаем и планов нашего генерального штаба. Оно и к лучшему, меньше шанса, что они утекут к противнику. Но вот, что я подумал. Может, будет лучше, если мы просто станем делать то, что требует от нас национальная оборона? Потому что сейчас даже воры знают, что если они победят, пощады не будет.
– Я слышал, что на войне мелочей нет.- отозвался Юкио.
– Получается,- Кимитакэ смотрел в стол, но всё равно ощущал взгляд приятеля,- мне всё же имеет смысл доложить о твоём подозрительном поведении.
– И отправить меня вместо учёбы на Хоккайдо лес валить? Или ты полагаешь, что мне лучше подойдут удушливые джунгли Индонезии?
– Куда тебя отправят - решать буду не я. И не мне решать, действительно ли ты шпион, или просто меня разыгрываешь.
– Если ты действительно захочешь мне помочь - тебе придётся много что решать самому,- заметил Юкио.
– Тогда ответь мне снова. Что тебе от меня нужно? Почему ты приходишь ко мне домой и делаешь так, чтобы родители нас не слышали.
– Ты сразу со мной подружился.
– У тебя было время, чтобы точно так же подружиться с кем угодно из моего класса!
– Раз так, то вот, смотри.
Юкио полез в карман и достал что-то металлическое. Сначала Кимитакэ подумал, что это какой-то диковинный металлический пенал для каллиграфических принадлежностей. Но потом разглядел, что на белой, как свежевыпавший снег, перчатке лежит императорская хризантема, затейливо отлитая из какого-то простого металла, больше всего похожего на сталь.
– И что это для меня значит?- спросил Кими.
– Я думал, ты спросишь, выдадут ли такую же и тебе?- хризантема снова скользнула в карман.
– Как видишь, не спросил.
– Я заметил, что ты занимаешься каллиграфией. Каллиграфией…- Юкио замотал белоснежной ладонью в воздухе, словно не мог ухватить нужное слово,- в самой древней её форме
– Я просто изучал вещи, как-то с этим связанные.
– Изучал достаточно, чтобы овладеть?
– Все чему-то учатся,- заметил Кимитакэ,- Хокусай покупал у голландцев европейские картины, чтобы постичь европейское искусство. А когда чёрные корабли возвращались назад, уже европейские художники скупали гравюры Хокусая, чтобы постичь его технику.
– Надо же, какой ты образованный. Про это рассказывают в школе?
– В нашей - нет. Искусство слишком сложно для государственного человека. Это из моих изысканий. А ещё я слышал, что Хокусай на старости лет мечтал научиться рисовать птиц так, чтобы они оживали и взлетали с листа.
– Красиво, но бессмысленно,- заметил Юкио,- Зачем государству птицы, которые оживают с бумаги? Птиц и так летает немало, не все их них съедобны и поэтому на них мало кто смотрит.
– Я тоже думал над этим. Думаю, всё дело в том, что Хокусай был великим человеком. Мы, люди простые, не способны понять великих. Мы можем только смотреть на них с почтением и восхищался.
– Однако я слышал, что в Токио появился один школьник, который решил возродить этот промысел,- продолжил Юкио, продолжая смотреть вбок,- И у этого школьника получилось то, что не вышло у Хокусая, хоть и лет ему совсем не много. Под его кистью оживают драконы и рвутся декорации, созданные самыми искусными мастерами иллюзий.
– Ты мог многое слышать, но обратился не по адресу,- Кимитакэ поморщился и принялся тереть глаза,- Я не знаю, зачем каллиграфия вашей Стальной Хризантеме, но современный мир прекрасно обходится без неё. Мои увлечение - устаревшее и бесполезное, оно не приносит ни денег, ни внимания женщин. Даже фехтовальщик, эксперт по кендо, принесёт стране больше пользы, особенно если окажется на фронте.
Музыка давила. А потом вдруг вступило сопрано и впилось прямо в сердце, словно хищная птица. И Кимитакэ ощутил, как по щеке сбегает тёплая слеза.
– Автор - худший судья своему творчеству,- отозвался Юкио.
Кимитакэ поднялся, с трудом управляясь с затёкшими ногами. Продолжала звучать чудовищная музыка Леверкюна, и ему хотелось, хоть он и был сейчас трезв, подражать маэстро Леви. Решительным шагом он приблизился к стене и указал на классическую гравюру XIX века - не конфискованную только потому, что оказалась ничего не стоящей копией.
Эту картину европейцы знают, как “Портрет актёра театра Кабуки”. Хотя её полное название - “Отани Онидзи III в роли Эдобэя”. В американском альбоме она называлась “Отани Онидзи III в роли слуги Эдобэя”, но это, конечно, потому что искусствоведы не смотрели саму пьесу: Эдобэй по сюжету никакой не слуга, а главарь шайки воров. Просто его амплуа - якко, какое обычно бывает у буйного слуги, который постоянно лезет в драку. Театр кабуки устроен так, что там возможны в принципе любые роли, - а вот амплуа ограничены.
Сейчас это мало кто знают, потому что классические пьесы смотрят редко.
А вот Кимитакэ смотрел. Бабушка заставила.
– Знаешь, чем знаменит автор этой картины?- спросил Кимитакэ.
– Чем-то, кроме картины?
– Именно так. Мы знаем его имя - он подписывался как Тосюсай Сяраку - и больше ничего! Два года он выпускал такие вот гравюры, и выпустил почти полторы сотни. А потом пропал так же неожиданно, как появился. Больше о нём ничего узнать не удалось. На гравюрах - актёры самых разных театров. Это только осложняет поиски, мы не можем привязаться ни к чему конкретному. А ещё в одной книжке о поэзии упомянуты два стихотворения поэта Сяраку - но точно известно, что это был другой Сяраку. И сохранилось несколько календарей, оформленных человеком по имени Сяракусай. Про этого даже не известно, тот этот Сяраку или нет.