Вредители
Шрифт:
– По-моему, самое безумное в этом плане то, что он всерьёз в него верил и пытался донести наверх,- заметил Кимитакэ.
– Подчас европейцы способны на идиотизм настолько грандиозный, что жители страны Ямато не могут его даже до конца представить, не то, что понять. Возьмём преследование евреев, которое устроили наши немецкие союзники. Непонятно, какой в этом смысл - ведь если уничтожить население, кто будет нести всякие тыловые повинности? С кого налог драть и продовольствие выколачивать? Я понимаю, убийство несколько тысяч человек, чтобы запугать сотню тысяч может быть разумной мерой - но какой смысл убивать вообще всех, даже самых запуганных? Мы предлагали им план по переселению европейских евреев на опустошённые китайские
– А может быть, этот мистер Снайдер просто придумал отговорку.
– Согласен. И даже больше: придумал отговорку для себя самого! И раз она сработала - значит, привычна и понятна им. Это для нас она звучит бредово.
– Что-то похожее мой дед говорил про айну.
– Ты не путай дикарей-айну с высокоразвитым азиатским еврейским народом,- сурово заметил директор,- Когда волосатый айну идёт по улице - его даже дети пугаются. А еврея от европейца на лицо не отличить. Многие из тех, кто попал под волну убийств, удивлялись не меньше тебя и меня - они уже не знали ни запретов, ни обычаев и успели даже позабыть, что среди их предков были люди еврейской культуры.
Кимитакэ взглянул в опустевший стакан и вдруг спросил:
– Вы думаете, Старый Каллиграф был агентом британской разведки? Или ставленником агента британской разведки Блайса?
– А что, Старый Каллиграф был таким ярым патриотом?
– Разве… Хотя нет, я понял. Действительно, шпиону разумно прикидываться ярым патриотом. Чтобы никто не заподозрил его в тёмных мыслях. И напротив, чтобы ему доверяли и рассказывали всё, что может быть ценным для тех, кто его заслал.
– Сразу видно - человек ты не военный. Я задал - тебе!
– вопрос. Если ты его не понял, могу повторить.
– Нет, ярым патриотом он не был. Но и страну не ругал. Конечно, был суровый человек. Но по-моему, претензий к императору у него не было. Он был недоволен всем человечеством.
– Трезво мыслишь - заметил Адмирал и налил школьнику ещё.
Вторая пошла тяжелее. Школьник смог сделать только один глоточек и тут же закашлялся.
– Я думаю, его заедать надо,- заметил адмирал,- это же не сакэ, тут другой подход нужен. Пьют же его итальянцы и не кривятся. За едой, получается, лучше идёт. Но за какой едой? И легко ли её достать, особенно в условиях военного времени?
– Да, чего-то хочется,- признался Кимитакэ,- Но я сам не понимаю, чего.
– Непросто понять, чего хочешь на самом деле,- задумчиво произнёс директор школы,- Может быть, жареного угря под васаби, а может быть - мировой социалистической революции… Вино для нас - всё ещё напиток чужой страны, с ним очень легко запутаться. Может быть, оно и к лучшему, что не доходит оно до подводников. Нам только подводных бунтов и не хватало…
– А что случилось с Блисом? Он с началом войны тоже уволился и пропал, как Старый Каллиграф?
– Не пропал. Мы знаем, где он. С ним всё в порядке.
– Он вернулся на родину?
– Нет, мы с ним ещё надёжнее поступили. Он сейчас где-то в Кобе, в концлагере для перемещённых лиц и подозрительных иностранцев. Я, конечно, попросил, чтобы с ним там хорошо обращались. И даже послал ему шикарную открытку с фотографическим портретом Дуче и каллиграфической надписью - думаю, ты бы её оценил. Надпись была по-английски: “Mister Blyth, life is tears”.
– Если бы со мной так поступили, я бы продолжал
– Я зла на него не держу. Он же никому ничего плохого не сделал. Будь моя воля, я бы его вообще в гостинице держал, просто под домашним арестом. Вот война закончится - обратно возьмём. Надо же специалисту по хайку где-то работать.
– И опять начнёт давать советы…
– К сожалению, это естественно. Все мы живём согласно природе, как бы против неё не бунтовали. Желудок производит желчь, кожа - пахучий пот, а мозг европейца - такие вот мысли. Это у нас, азиатов, со времён учителя Куна было принято, чтобы будущий советник трижды отказывался, а то и вовсе продолжал таскать свой хвост по грязи.
– Это может быть опасным,- заметил Кимитакэ,- вдруг при дворе подумают, что эта глупость не только европейская, но ещё и ваша.
– Я думаю, они смогут разделить,- адмирал слабо улыбнулся,- Чтобы приблизили ко двору, надо знать некоторые вещи. Если человек думает, что какой-то советник может не захотеть войны и этим её остановить - он дурак и в советники не годится, потому что не знает элементарных вещей. И тебе тоже надо знать эти вещи, раз ты будущий слуга государства. Так вот, усвой, Кимитакэ-кун: сам император не хотел войны. Но остановить её было уже невозможно.
– Враги не оставляли нам шансов…
– Хуже. И нам, и противнику шансов не оставили противоречия. Скажи, Кимитакэ, ты знаком с идеями коммунизма?
– Нет. И это запрещено.
– Разве запреты могут остановить подростка? Если он, конечно, не трус.
– Я немного знаю об этом,- сказал Кимитакэ,- Достаточно, чтобы понять: это мне не близко.
И допил стакан, словно стараясь смыть свой стыд терпким и непослушным вином.
– Вот это хорошо! Вот это правильно!- адмирал хлопал ладонями по коленям и раскачивался от радости.- Так и надо - смело атаковать на территорию противника, а не прятаться от него под дряхлые старые книжки… Так вот, о чём это я? Коммунисты учат, что какие-то противоречия бывают только между людьми наверху, которые управляют государством. А между простыми людьми всего мира - одно сплошное братство и взаимопомощь. Оно и не удивительно, потому что большинство коммунистов - учителя, инженеры и журналисты, между такими серьёзных стычек и не бывает. Но посмотрели бы они, как делят наследство хотя бы в одной обычной семье. Те самые простые люди, кстати! Все они - обычные люди, все они по-своему милые и в своём праве. И остаются такими ровно до того момента, когда на твоё имущество кто-то претендует или хотя бы появляется шанс урвать что-то из чужого имущества. Почему государство должны вести себя по-другому?
– Но государство и распределяет наследство?
– Да. Государство обустроило им в деревне почту, чтобы извещать наследников и полицию, чтобы эти наследники не поубивали друг друга. Обустроило и более сложные, но такие же необходимые вещи. Например, университет. Или концлагерь. Или армию.
– И в этом,- Кимитакэ облизнул губы и смог, наконец, сформулировать:- и есть выражение идеи государства.
– Вот именно. Это простые люди решают за себя. А в армии или на флоте - нам же даже не говорят, какая цель атаки, чтобы за генштаб не думали. Просто приказывают - организовать удар по квадрату А4, отвлекающий маневр на острова архипелага в квадрате C7. А ты, хоть и командуешь этими войсками, понятия не имеешь, что за важная цель в этом квадрате - зато разведка уже доложила что противник сосредоточил на архипелаге значительные силы. А значит, все, кого ты отправишь туда, отвлекать, могут и потонуть, а десант точно весь перережут. Но A4 в приоритете. И ты отдаёшь приказ, и мимо окна твоего кабинета идут большие кораблики в квадрат А4, малые кораблики в квадрат C7, а ты стараешься на них не смотреть. Потому что знаешь: кораблики может и вернутся, а те, кто на них - нередко нет… Думаешь, это - легко?