Время и пространство как категории текста: теория и опыт исследования (на материале поэзии М.И. Цветаевой и З.Н. Гиппиус)

Данилова Юлия Юрьевна

Так, гиппиусовский герой наделяет время качественными характеристиками, сущностными определениями, причем образы эти (как и во многом сама личность поэта и в целом его творчество) не поддаются однозначной трактовке: авторские Сейчас, Теперь, Прежде, Тогда (и как прошлое, и как будущее) могут мыслиться «неразнимчато», как единый временной план; выступать в качестве временной основы для сравнения заданного временного плана; служить фоном для передачи лирическим героем исторически значимых событий или событий из жизни самого Я-субъекта.

Перцептуальное время содержит большой субъективный элемент, поскольку с ним связано, прежде всего, человеческое «чувство времени», ощущение и восприятие настоящего, прошлого и будущего, связанное со сменой переживаний, мыслей, воспоминаний. В поэтических текстах З.Н. Гиппиус встречаются

весьма разнообразные модификации категории художественного времени, что обусловлено авторской концепцией, основу которой, на наш взгляд, составляет восприятие времени сквозь призму собственного «эго» или «эго» лирического героя. Таким образом, для категории времени в поэзии З.Н. Гиппиус характерны антропоцентрический подход и психологизм.

Поэт то лишает время прошлого и будущего одновременно зачастую с целью акцентуации важности, единственности данного момента или актуализации эмотивного пространства посредством темпорального; то отнимает у времени его будущее, тем самым ограничивая его свободу действий и желаний, что в конечном итоге приводит к ощущению духовного кризиса, ощущению тупика, замкнутости; то вообще может забрать у времени его главную характеристику – его ход, движение, процесс, ритм, тем самым лишает его сущности и всякого смысла. Именно здесь время и пространство приобретают единство, неразрывную связь, образуя так называемый в лингвистике текста континуум [Гальперин 1981; Бабенко, Казарин 2006]. Ограничимся одним примером, где, на наш взгляд, реализовались все выше обозначенные смысловые трансформации категории времени, где время представлено как застывший миг, лишенный прошлого и будущего, какой-либо перспективы, что приводит к ощущению не только статичности, но и в целом некоего пространственного вакуума, определяющего эмотивный фон контекста:

Часы остановились. Движенья больше нет.Стоит, не разгораясь, за окнами рассвет. <...>Ничто не изменилось, ничто не отошло;Но вдруг отяжелело, само в себе вросло.Ничто не изменилось, с тех пор как умер звук.Но точно где-то властно сомкнули тайный круг.И все, чем мы за краткость, за легкость дорожим,Вдруг сделалось бессмертным, и вечным – и чужим.Застыло, каменея, как тело мертвеца…Стремленье – но без воли. Конец – но без конца.И вечности безглазой беззвучен строй и лад.Остановилось время. Часы, часы стоят!Часы стоят

В данном тексте происходит авторское вмешательство в ход времени, так сказать, «особый способ субъективации времени» [Бабенко, Казарин 2006: 118]: З.Н. Гиппиус изобразила вечно длящийся миг. Она «заставила» время остановиться, застыть, окаменеть. И, как следствие, исчезли привычные для человека характеристики объективного мира – звуки, запахи, цвета. Все вокруг потеряло смысл, ценность, поскольку приобрело новую качественную характеристику – бесконечность, утратив другую, на наш и авторский взгляд, более важную, – краткость, мгновенность, конечность. Здесь в результате авторского эксперимента происходит смысловая градация: миг сменяется вечностью, движение – статикой, жизнь – смертью.

Определив обусловленность гиппиусовского времени несколькими факторами, отметим, что временную модель (как и пространственную) в целом можно определить как антропоцентричную по своему концептуальному содержанию. С точки зрения структуры, модель времени З.Н. Гиппиус представляет собой трехкомпонентное смысловое образование: во-первых, объективное время, которое включает историческое (репрезентируемое в основном описанием исторических событий, именами исторических деятелей) и календарное (определяемое точными датами, числами); во-вторых, субъективное (перцептуальное), или время Я-субъекта, тесно связанное с понятием

жизнь как отмеренным человеку сроком; в-третьих, в особую группу выделяется умопостигаемое (концептуальное) время, связанное с феноменом Вечности, ее противопоставления мигу, «вечного возвращения», цикличности и т.п.

Лексические средства выражения темпоральности

В поэтическом тексте как вторичной моделирующей системе индивидуальная картина мира воплощается при помощи целенаправленно отобранных, в соответствии с замыслом автора языковых средств [Бабенко, Казарин 2006; Болотнова 2007; Маслова 2004; Михеева 2006; Николина 2003; Панова 2003; Щукина 2004].

Описание временной лексической парадигмы поэтического творчества З.Н. Гиппиус необходимо, на наш взгляд, начать с воспроизведения наивно-языковой концептуализации времени, которая во многом определила гиппиусовский словесный темпоральный ряд. В современной лексикографической практике время как понятие концептуально сложно, «сумма его употреблений недискретна и плохо поддается лексикографической рубрикации» [Панова 2003: 372]. Поэтому время может трактоваться с различных точек зрения и в контексте различных смысловых отношений. Подробное лексикографическое описание лексемы время нами было приведено выше, из которого становится очевидным, что его денотативная область (в отличие от пространства) едина «длительность существования, следование», хотя сигнификаты могут быть самыми разными.

Отношение к самому понятию время у поэтов различно, что отражается на частотности его словоупотребления. В художественной ткани поэтических текстов З.Н. Гиппиус словоупотребление лексемы время имеет достаточно высокую степень частотности, что является безоговорочным доказательством ее значимости и важности для гиппиусовского идиолекта в целом. Так, лексема время и ее предложно-падежные формы представлены 22 случаями употребления, причем большая часть единиц (12) функционирует в гиппиусовских текстах в качестве некоего абсолюта (иногда и персонифицированного образа), что выражено автором графически (написание с заглавной буквы Время/Времени). Синонимом лексемы время (хотя различия в плане содержания несомненны) выступают лексема времена и ее грамматические формы (8); здесь также встречаются случаи ее заглавного написания (3). Имеют место и дериваты лексемы время, хотя число их ограничено: вневременные (1), безвременно (1), Безвременье/Безвременность (2). В последнем случае лексема с темпоральной семантикой модифицируется и в авторской картине мира выступает в качестве аналога категории пространства, как своего рода топоним: Безвременье / Безвременность – место, пространство, в котором отсутствует понятие и чувство времени (инобытие), по Гиппиус, такое пространство наполнено аксиологическим содержанием (мотив наказания, расплаты человеком за пренебрежение временем, как высшего, богом данного), как, например, в гиппиусовском «Последнем круге».

В целом, можно отметить, что из всего словарного временного арсенала русского языка З.Н. Гиппиус избирает лишь те, которые соответствуют понятию времени как абстрактного начала, эпохи (точнее – исторического отрезка), временного промежутка. Также еще одним значением времени становится понятие жизни, не имеющее аналогов в русском языке (мы не включаем сюда художественные парадигмы других писателей), при этом основной смысловой акцент приходится на первое, абстрактное значение данного понятия «особая форма существования материи» [Ожегов 2004: 194].

Отметим, что лексический план выражения временной характеристики поэтических текстов достаточно разнообразен. Однако следует учитывать принадлежность Гиппиус к символизму, литературно-художественному направлению, чью намеченную линию словоупотребления она продолжает: у символистов лексемы время и вечность, передающие отвлеченные понятия и частые их взаимообусловленность и даже отождествление получили большое распространение. Поэтому данные лексические единицы и их дериваты встречаются в поэтических текстах З.Н. Гиппиус особенно часто: