Время красного дракона

Машковцев Владилен Иванович

— По объявленным приметам вы похожи на человека, который вчера устроил драку в ресторане. Но вы ведь защищались?

— Я вообще не хожу по ресторанам. И я ни с кем не дрался...

— В таком случае мы извинимся. Вы не волнуйтесь. А на работу вас мы подбросим на своей машине. Вы где работаете?

— На тракторном.

Так оказался в подвале НКВД электрик Челябинского тракторного завода Сергей Бурков. Натансон передал его для допроса Телегину. Мол, прижми его покруче, Антон. Гимнастерка, похоже, с плеча Рудакова. Задержанный

заявил, что купил гимнастерку у старухи на толкучке.

— У какой старухи? Ты запомнил, как она выглядит? — начал допрос Телегин.

— Да, запомнил. Я видел ее недавно опять, на той же толкучке.

— Она продавала одну гимнастерку?

— Нет, и брюки такие же, и сапоги. Но у меня денег было мало. Старуху зовут вроде бы — баба Маня...

— На какой толкучке ты купил гимнастерку?

— На Черном рынке, возле Журавлиного колодца. А во второй раз видел я бабку на тележке. А в упряжке-то ослик!

В кабинет Телегина вошел Федоров с Натансоном. Антон понял, что пришел конец Манефе, а может быть, и ему...

— Что ты с ним миндальничаешь? — сбил ударом кулака на пол задержанного решительный Федоров.

— Сознавайтесь, где взяли гимнастерку? — помог подняться упавшему вежливый Натансон.

— Товарищи! Товарищи! — зажимал окровавленные губы допрашиваемый.

— Мы тебе не товарищи. Тамбовский волк тебе товарищ! Признавайся, нам все известно! — вытащил пистолет из кобуры Федоров.

— Товарищи, я на толкучке вещь купил, у бабы Мани...

— У фиксатой?

— Да, да! Она с фиксами! Я ее запомнил!

— Значит, Манефа! Поехали брать! А этого пиздрика пока в карцер. Может, еще что-нибудь вспомнит.

Федоров, Натансон, Телегин и сержант Комаров сели в «эмку», поехали в Шанхай к дому Манефы, который давно уже был на подозрении по темным делишкам, спекуляции. Натансон радовался, говорил возбужденно:

— Какая удача! Как мне повезло!

Федоров преждевременной радости не разделял:

— Не кажи гоп, пока не перепрыгнешь. Возможно, ниточка еще и оборвется. Манефа ведь скупает краденые вещи. Допустим, купила она гимнастерку Рудакова у бандюги-убийцы... А бандюга тот был залетным. Ищи ветра в поле. Рано говорить об удаче.

Антон Телегин прикидывал в уме, чем все это может кончиться:

— Если Манефа промолчит, слава богу! А если она расколется? Начнет сознаваться прямо с первых минут, выдаст всех. Тогда я пристрелю Федорова, Натансона, сержанта и понятых. Трупов будет многовато. Но что делать? Придется пристрелить и Манефу.

Федоров любил водить машину сам. Он принял неожиданное решение, крутанул лихо руль, ударил передним буфером автомобиля и радиатором по воротам. На такой штурм ворота Манефы не были рассчитаны. Вага, запирающая створы, переломилась. Ворота распахнулись вместе с влетевшей в них автомашиной. Федоров пристрелил рыкучего кобеля и скомандовал:

— Натансон, Комаров, к окнам с улицы!

Быстро! Антон, выбей дверь! Врывайся в дом! А я в резерве! За мной — двор!

Телегин выбил сенную дверь плечом, вбежал в кухню, чуть не столкнул с ног перепуганную старуху. И успел прошипеть:

— Манефа, не выдавай меня! Ты зачем, дура, продала гимнастерку? Хана тебе!

— Ну, что там? — крикнул со двора Федоров.

— Входите! — ответил Антон.

Федоров сел за стол в горнице. Натансон привел понятых — соседей. При обыске обнаружили подземный ход в огород, три пачки денег из ограбленной сберкассы, футбольную майку с буквой «Д».

— Рудаковская майка! Точно она! Динамовская! — отметил Натансон.

— Ты убила лейтенанта, ведьма? — спросил Федоров.

— Я и убила? — проскрипела Манефа.

— А кто помогал тебе?

— Одна убимши, топором, без помощников. Подпоила вином и зарубила.

— А где его пистолет?

— Не было у него ливольвера.

— А где труп схоронила?

— В шахту сбросила — на Золотой горе. Куды вы трупы кидаете, туды и я столкнула.

— Откуда тебе известно, где мы хороним?

— Осподи, весь город знает. На базаре слышамши.

— Как ты заманила лейтенанта к себе?

— С божьей помощью заманула.

— Все ты врешь, Манефа. Рудакова убила не ты, а Гришка Коровин и Держиморда. Они сберкассу ограбили, они и лейтенанта убили.

— Дась, оне, оне прухлятые. А ясь кашу варимши. Оне и убимши.

— А какая шлюшка им помогала сберкассу грабить? Как ее зовут?

— Мотаня, мотаня...

— Где она живет? В какой хавире трется?

— Мотаня залетная, залетная... Ой, в горле пересохши, плясните в ковшик воды. Осподи, боже мой!

* * *

— Мне лучше кумпоту, на комоде вот, кислянький кумпот...

— Нельзя, — усадил Натансон попытавшуюся встать Манефу.

Но Федоров сдобрился:

— Пусть напьется, бабка оказалась покладистой. Она еще и про пистолет расскажет, и про то, где Мотаня таится.

— Всюю правду, како на духу, поведаю, — взяла Манефа с комода графин с компотом. — В горле вота токмо першить.

Манефа наполнила стаканчик розовой жидкостью, глянула на Телегина прощально, выпила. Натансон принюхался к содержимому стеклянного кувшинчика.

— Подозрительно.

А ведьма снова присела за стол напротив Федорова, запричитала тихо, закрыв лицо ладонями:

— Ой, погибла ты, птица вольная, в небо ясное не подымешься. И гняздо твое разореное, доля горькая, доля слезная.

— Никак она спьянела? — понюхал подозрительную жидкость и сержант.

— Чем пахнет? — поинтересовался Федоров.

— То ли спирт с рябиной, то ли водка с грибами.

— Ну-ка, плесни мне, я попробую, — крякнул Федоров.

— А нам, товарищ майор, по стаканчику можно? — шагнул Телегин к комоду, вроде бы намереваясь выпить.