Время наточить ножи, Кенджи-сан! 5
Шрифт:
Акико наконец вмешалась, её голос был мягким, но с лёгкой стальной ноткой.
— Юми-сан, ты видела кого-то ещё на кухне? Может, кто-то подходил к Хироси, пока он готовил? Или когда он отходил?
Юми нахмурилась, её взгляд скользнул в сторону, будто она пыталась вспомнить.
— Нет… вроде никого. Кухня была занята, как всегда, но я не заметила, чтобы кто-то лез к его столу. Хотя… — она замолчала, её лицо напряглось. — Когда я уходила с тарелкой, кто-то из помощников прошёл мимо. Не знаю, кто, я не разглядела.
Я переглянулся с Акико. Её глаза сузились, и я знал, что она думает о том же: кто-то мог воспользоваться моментом, пока Хироси отлучался. Но слова Юми о его состоянии не давали мне покоя. Рассеянный, потерянный, напуганный. Хироси, которого я знал, был как скала — непробиваемый, уверенный. Что могло его так выбить?
— Спасибо, Юми, — сказал я, заставив себя улыбнуться, чтобы снять её напряжение. — Если вспомнишь что-то ещё, дай знать. Прямо мне.
Она кивнула, её плечи чуть расслабились, но взгляд остался тревожным. Поклонившись, она развернулась и ушла, её шаги растворились в шуме зала. Я повернулся к Акико, чувствуя, как мысли крутятся, как шестерёнки.
— Что скажешь? — спросил я, хотя уже знал, что она копает в том же направлении.
— Думаю, тут все очевидно, — ответила она. — Может, он знал, что что-то не так. Или кто-то давил на него. Эти уходы, его поведение… Это не случайность.
Я кивнул, глядя в сторону кухни, где Кобаяши всё ещё терзал Хироси. Рассеянный. Потерянный. Напуганный. Слова Юми звенели в голове, как предупреждение. Если Хироси сломался, то почему? И кто — или что — довело его до такого?
Мы с Акико вышли из «Белого Тигра» на улицу, и холодный токийский ветер ударил в лицо, будто пытаясь вытрясти из головы сумбур. Неон вывесок отражался в лужах, а гул машин заглушал мои мысли. Я засунул руки в карманы пальто, глядя, как Акико поправляет шарф, её лицо было напряжённым, но глаза горели уверенностью.
— Это Хироси, — сказала она, остановившись у края тротуара. Её голос был твёрдым, как будто она уже вынесла приговор. — Его поведение, эти уходы, рассеянность, о которой говорила Юми… Он что-то скрывает. Может, ошибся с рыбой, а может, сделал это нарочно.
Я молчал, глядя на мелькающие фары машин. Слова Акико звучали логично — слишком логично. Хироси вёл себя странно, это факт. Но что-то в её уверенности резало слух. Я знал Хироси, видел, как он режет фугу с закрытыми глазами, как гордится каждым блюдом. Рассеянность? Напуганный взгляд? Это не ошибка повара. Это было что-то глубже, и оно грызло меня изнутри.
— Кенджи-сан, — Акико повернулась ко мне, её брови сдвинулись. — Ты не согласен?
Я покачал головой, пытаясь поймать ускользающую мысль.
— Не то чтобы не согласен, — начал я, подбирая слова. — Просто… его поведение. Оно не похоже на вину. Скорее на… — я замялся, не зная, как объяснить. — На смятение. Будто он
Она прищурилась, её взгляд стал острым, как лезвие.
— Смятение? — переспросила она. — Ты думаешь, его подставили?
— Не знаю, — честно ответил я, но внутри всё кипело. Что-то было не так, и я чувствовал, что ответ где-то рядом, в тех зернистых кадрах, в жестах Хироси, в его потерянном взгляде.
Мы стояли молча, пока я не вытащил телефон из кармана. Видео, которое принёс Рёта, всё ещё было открыто. Я нажал на воспроизведение, и зернистая картинка снова ожила: кухня, стол Хироси, его сутулая фигура. Я прокрутил до момента, где он тёр голову, замер, будто его ударило током. И тут меня осенило.
Моя прошлая жизнь — та, о которой никто в Токио не знал, — всплыла в памяти, как вспышка. Я был хирургом. Чёрт, я часами стоял у операционного стола, видел, как люди ломаются под давлением, как нервы сдают, как разум мутится. Хироси… его движения, его паузы… Это не просто рассеянность. Это было похоже на что-то, что я видел в больницах, в палатах, где пациенты теряли связь с реальностью. Болезнь.
— Ты что-то понял? — спросила Акико, видя мой озадаченный вид.
— Акико, — я повернулся к ней, чувствуя, как пульс ускорился. — Дай я ещё раз посмотрю видео.
Она нахмурилась, но кивнула, шагнув ближе. Я прокрутил запись снова, вглядываясь в каждый жест Хироси. Его рука, дрогнувшая над ножом. Его взгляд, пустой, когда он вернулся после второго ухода. И тот момент, когда он тёр голову, будто пытался прогнать туман. Я знал это состояние. Видел его у пациентов с травмами, с нарушениями, с… отравлением.
— Что ты ищешь? — спросила Акико, её голос был настороженным.
— Не уверен, — пробормотал я, но мысли уже неслись вперёд. — Но кажется, я знаю, что с ним не так.
Я открыл контакты и набрал номер отдела кадров «Спрута». Телефон гудел, пока на том конце не ответил усталый женский голос.
— Отдел кадров, Макико слушает, — сказала она.
— Макико-сан, это Мураками Кенджи, — я говорил быстро, не давая ей вставить слово. — Мне нужна медицинская справка Хироси Накамуры. С последнего осмотра. Всё, что есть — анализы, заключения, жалобы. Пришлите прямо сейчас на мою почту.
— Господин Мураками-сан, — она растерялась, — зачем вам…
— Макико-сан, — перебил я, мой голос стал жёстче. — Это срочно. И это приказ. Отправьте данные в течение десяти минут.
Она пробормотала что-то вроде согласия, и я сбросил вызов. Акико смотрела на меня, её глаза были полны вопросов, но она не торопила. Её молчание было как разрешение — она доверяла мне, хотя бы на этот момент.
— Что ты задумал? — наконец спросила она, скрестив руки.
Я сжал телефон, глядя на замёрзший кадр видео, где Хироси стоял, потирая голову. Но на вопрос так и не ответил.