Время не ждет (сборник)

Дьяченко Александр

Я ее останавливать, а уже бабушку не угомонить. Забирается она под кровать, шарит там в темноте и в волнении опрокидывает банку. До сих пор помню, как оно разливается по полу, течет к моим ногам, а моя старушечка плачет:

«Нечем мне тебя угостить, владыченька».

Я ее потом и отпевал. Такое вот чудо, отцы. Теперь ваш черед. – И поворачивается к сидящему рядом батюшке: – Отец Игорь, ты у нас человек просвещенный, жил за границей, много что видел. Поделись с нами.

Отец Игорь, ученый-биолог, в начале перестройки перебрался в Европу и преподавал в одном из

немецких университетов. Спустя много лет профессор вернулся на родину и принял сан.

– Благословите, владыка. Сейчас вот вспоминал, и пришло на память. Дружил я с одним человеком, из числа наших эмигрантов из России. Там, вдали от родины, многие приходят в храмы, образуя православные общины. Вот и они с женой тоже пришли.

Только верующей по-настоящему была она, а он приходил с ней больше за компанию. Конечно, женщина мечтала, чтобы ее муж тоже поверил, и постоянно об этом молилась.

Мой знакомый работал в дорожной бригаде. В тот день они, установив специальное ограждение и предупреждающие знаки, проводили на одной из полос скоростной трассы необходимый ремонт. Прокопали траншею глубиной этак сантиметров на семьдесят. Он как раз и стоял в этой самой траншее, а один из водителей зазевался и, не заметив предупреждающих знаков, сметая ограждения, вылетел прямо на дорожников.

И вот ситуация: машина по всем законам физики неминуемо должна была его раздавить. Тем более что он в тот момент стоял к ней спиной и не мог ее видеть. Все кинулись врассыпную, понимая, что товарищ их обречен. И вдруг какая-то невидимая сила в доли секунды выдергивает человека из траншеи и отбрасывает далеко в сторону. Мой товарищ даже не ушибся. Он сам мне эту историю и рассказал.

– Получается, он спасся по молитвам своей жены?

– Скорее всего, да. Больше-то о нем никто не молился.

– И какова дальнейшая судьба этого человека? Он стал верующим?

– Нет, – отец Игорь в раздумье повел плечами, – почему-то не стал. Более того, спустя какое-то время супруги расстались.

За столом воцарилось молчание.

– А я, – прервав молчание, отозвался кто-то из батюшек, – был знаком с одним предпринимателем. Правда, уже, к сожалению, покойным. Всю жизнь человек строил жилые дома и производственные помещения, а когда советская власть закончилась, собрал вокруг себя опытных работяг и принялся работать самостоятельно. Дела его пошли в гору и скоро он уже был одним из самых состоятельных людей в нашем городе.

Этот человек никогда и никому не помогал. Пока однажды к нему не пришли и не попросили об этом. Он подумал: а почему бы и не помочь? И помог, потом еще кому-то и еще. Ему понравилось помогать людям. И храмам помогал, хотя на службы никогда не ходил и не молился. Помню, звоню ему зачем-то, а он сразу:

«Ты куда пропал? Неужели вам ничего не нужно?»

Однажды в разговоре с другим бизнесменом я обмолвился о том, как наш общий знакомый занимается благотворительностью и помогает очень многим.

«Как?! – воскликнул мой собеседник. – Быть такого не может! Сережа и благотворительность – понятия несовместимые. Да он всегда был скрягой, снега зимой не выпросишь».

«Наверное,

Сережа и сам так думал, пока не понял, что он на самом деле из себя представляет».

Он погиб в автомобильной катастрофе. Отвлекся на телефонный звонок.

Несколько месяцев спустя я случайно разговорился с его вдовой и услышал от нее удивительную историю.

«Сережа явился мне в ночь с тридцать восьмого на тридцать девятый день после его смерти».

«Вы хотите сказать – приснился?»

«Не знаю, судите сами. Он сказал: „Наташа, я не успел помочь одной женщине. Она приходила и просила о детях. Нужны два слуховых аппарата. Я пообещал, но попал в аварию. Вера Ивановна, наш бухгалтер, должна ее помнить, разговор был при ней, и она записала адрес той женщины у себя в ежедневнике".

На следующий день мы с Верой Ивановной перерыли ее бумаги и нашли ту запись. Созвонились с просительницей, договорились о встрече и выкупили заказанные ею слуховые аппараты».

Кто-то вздохнул:

– Да, после такого видения точно в церковь побежишь.

– Нет, никто не побежал. Хотя, может, еще не время.

– Во сне много чего случается, – продолжает очередной рассказчик, – и духи, бывает, приходят разные. Наши дети выросли, и мы с матушкой остались вдвоем. Она частенько уезжает в Москву нянчиться с внуками, а я живу один.

Однажды сплю у себя на диване, обычно я его не раскладываю. И чувствую, будто лежит со мной кто-то рядом и меня обнимает. Хорошо так обнимает, плотно, и руки и ноги – все обхватил.

Сплю я чутко. Проснулся и сразу понял, кто меня обнял. Матушка и раньше просила квартиру освятить, замечала: живет у нас кто-то. Я не верил и все отшучивался, ты, мол, уезжаешь, так пусть хоть кто-нибудь со мной остается, все не один. Дошутился.

Начинаю мысленно читать «Отче наш», не отпускает. Тогда вспоминаю «Да воскреснет Бог…» и чувствую, как невидимые, но очень сильные руки что есть мочи сдавили меня в своих объятиях. Еще немного, и мои кости затрещат. Мелькает мысль: хорошо еще дышать могу. Страха никакого, знаю, никуда он не денется, отпустит. И действительно, под конец молитвы отпустил. А я на него разозлился и давай ругаться. Утром уехал по делам, а вечером вернулся и освятил квартиру. – Батюшка улыбнулся. – Теперь я совсем один.

– Вот это ты, отец, напрасно, – отозвался владыка, – не стоит с ними ругаться. Они этого только и ждут. Помню, в житии оптинского старца Макария есть такой эпизод. Один бесноватый подбежал к преподобному и ударил его по щеке. А тот, ни секунды не раздумывая, подставил ему другую. Не человеку, бесу подставил. И тот вышел из несчастного. Смирение – единственный способ победить врага.

– Благословите, владыка, в продолжение темы. – Это наш отец Николай. – Я тут вспомнил. Это еще в советское время, я тогда настоятельствовал в одном из храмов в далекой глубинке. В те годы в храмах если и служили, то большей частью в таких вот отдаленных местах. Потом пришла перестройка, и вместе с ней появились бандиты. Они тогда разъезжали по деревням в поисках старых икон, стариков грабили, не брезговали и храмами.