Время Полицая
Шрифт:
Наступила безмятежность.
Практически все, кого знал Полицай, многое бы отдали за то, чтобы он остался там, где он, по существу, был - в глубокой деревенской клоаке с удобрениями. Пострадал лишь Леня Копнов, да и тот не ахти - на пятьсот баксов в месяц. Как и сестра Полицая, он тоже не сомневался в необратимости благотворных перемен, однако по объяснимым причинам не мог поделиться этим с его родителями. Спокойно проглотив понижение по службе, Леня с энтузиазмом смотрел в будущее: у Палыча не было сына, следовательно, место продолжателя традиций под крышей Романова
Упырь уснул вечным сном. Все готовились к Новому Году.
12
..............декабря, 1991.
Брюхо Вадика Романова, должника, проходимца без крыши и обворованного жениха, распирал длинный, широкий кинжал - ему казалось, не меньше того полотна, за которое он держался на пару с Ахмедом.
Вадим замычал, пошевелил указательным пальцам и заставил себя перевернуться на спину.
Оказавшись на спине, он погладил пузо. Снаружи ничего не торчало, следовательно, эта гадость находилась внутри. Он приподнял свинцовые веки и увидел рядом с собой револьвер. Потом - куртку.
– М-м-м-м-м-м-м-м-м…
Он дотянулся до кожанки, сунул руку в карман. Скорее всего, машинально, чтобы достать сигареты. Вместо сигарет на ковер высыпалась какая-то мелочь.
– Настя, засранка, - пробубнил Вадик.
– На чай оставила воровка трахнутая! Я ж придушу тя, зараза! M-м-м-м-м-м-м-м… Че мне налила, блин? «Кока-кола», твою мать!
Наконец, он отыскал сигареты, предпринял самоотверженную попытку сесть, и она удалась. Затем подполз на карачках к унитазу, раковине и включил воду.
Минуту, не меньше, он просто пил.
А спустя еще несколько минут портье услышал на лестнице шум. Это постоялец-трудяга из восьмого номера спускался со второго этажа: в его бледных губах висела не прикуренная сигарета, его ноги едва волочились. Чтобы не грохнуться с лестницы, он перебирал руками по стене.
Полагая, что работа над дипломом истощила студента, хозяин гостиницы сочувственно улыбнулся:
– Дело продвигается?
– поинтересовался он, однако быстро понял, что здесь не тот случай.
Разбухшее рыло клиента из восьмого номера выглядело ужасно. Кое-как добравшись до фойе. Вадим важно сунул руки в карманы, сделал несколько заплетающихся шагов и свалился под рождественскую елку к радостным гномам из пенопласта.
– Что с вами?!
– струхнул портье.
Вместо ответа Вадим громко зевнул.
– ... Я где?
– спросил он.
– В гостинице, - прошептал портье.
– В Таллинне.
– А какое сегодня число?
– Двадцать второе.
– Декабря? М-м-м-м-м... Мне это нравится: двадцать второе декабря! Мы че, больше не спим, да?
Портье пожал плечами.
– Мне нравится!
– повторив Вадик.
– Двадцать второе, блин. Декабря, нах...
–
– Будьте добры, завтрак в номер... Да? Я заплачу, нет проблем, доброе утро.
Часть третья
1
23 декабря, 1991.
Поезд Таллинн - Ленинград прибыл по расписанию в половине десятого утра на Балтийский вокзал. Из него вышел недовольный мужик в кожаной куртке, серых брюках и зимних кроссовках. Его никто не встречал, более того, его никто не ждал, кроме, разве что, Кобры, загадочной цыганки, появлявшейся то здесь, то там в самые непредсказуемые моменты. Мужика звали Вадимом. В своей фамилии он уже сомневался. Раньше была Романов. Теперь черт знает что.
В дешевом привокзальном буфете он купил засохший пирожок с творогом, стаканчик прохладного кофе и стал за круглым столиком пережевывать утренний завтрак. Неторопливо разделавшись с несъедобным пирожком, он с напускным удовольствием принялся потягивать матовую муть из стакана.
Кобра подплыла к нему, словно черный лебедь, и села напротив:
– Что за гадость?
– спросила она, кивнув на его стакан.
– Я пью - мне нравится, - кивнул Вадик.
– Ты похож на француза с бокалом молодого Божоле.
– А больше я ни на что не похож?
– Он повернулся к цыганке в профиль.
– А так? Я похож на нормального человека? Зачем тебе это надо? Почему я не подох в Таллинне? Я же за этим туда ехал? Почему я снова здесь? А? Чего тебе еще сделать? Я был в аду, Кобра! Семнадцать дней! Один бес знает, как мне удалось проснуться! Я вернулся оттуда, откуда никто не возвращается. Какого черта?! Что с меня брать? Ну, что?! Ни дома, ни людей!
– Еще есть претензии?
– внимательно выслушав, спросила Кобра после паузы.
– Наверно,... наверно, я был гнидой - да?
– все делал неправильно. Не знаю... Сколько можно? Что ты от меня хочешь?
– Только то, о чем мы договаривались. Я же предупреждала: перестанешь мне верить - будут крупные неприятности. Верить, а главное, хотеть.
– Пока были силы, я хотел.
– Ну, а потом что случилось?
– Потом меня напоили кока-колой, и я заснул.
– Выспался хоть? Отдохнул?
Вадим наконец засмеялся.
– А я тебе расскажу, какой у нас сегодня курс валюты, - продолжала Кобра.
– Между прочим, твои акции за эти семнадцать дней круто подросли.
– Ха-ха-ха! Да что ты? Значит, подросли? Ха-ха-ха! Ну и почем? Почем нынче душонки?
– Твоя стоит сто двадцать семь косых.
– Да брось ты! Ха-ха-ха-ха! Сто двадцать семь! Поднялся! Не верю! Ха-ха-ха!
– Заткни рот, - попросила цыганка.
– Ты мне веришь, и прекрасно это знаешь. Прекрати ржать, я сказала!