Время Полицая
Шрифт:
А Вадик входил в раж и распалялся:
– Мой подснежник! Любовь моя!! Сейчас, сейчас мы будем вместе... Сейчас... Я хочу быть с тобой, и я буду с тобой... Только с тобой... Всегда... Везде... Любовь моя, Настя...
– Не-е-е-е-е-е-ет!!!
– Возражала девушка.
– Не-е-е-е-е-е-е-ет!!!
– Да! Да! Да! Первая любовь... Первый подснежник... Как ты красива сегодня! Я угораю...
– Ему удалось приспустить с брыкавшейся девушки джинсы ровно настолько, насколько это было необходимо.
Он почувствовал в
Однако как только его губы прилипли к шее Насти, ее зубы наткнулись на... ухо насильника, мгновенно припечатали его с обеих сторон и...
– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
– заорал парень, рухнув с вершины страстного полета: - А-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
Прокусив мочку и обширный участок раковины, Настя едва не сделала Вадима одноухим. Зато чудовище отвалило моментально.
Отвалило и согнулось справа от Насти, обеими пятернями прижимая к башке чертово ухо.
Пока он возился, Насте удалось ощупью отыскать очки и револьвер, который вывалился из-за пояса парня во время оргии. Нацепив очки на нос, Настя навела ствол в направлении чудовища и, забыв о спущенных джинсах, отплевываясь на ходу чем-то красным, отползла в сторону.
Чудовище стонало и ни на что не реагировало, из его уха текла кровь. Текла, капала на пол и растворялась в разводах мела. Отдышавшись, девушка наспех натянула штаны и заняла оборонительную позицию.
– Ты когда-нибудь от меня отлипнешь?
– спросила она, взведя боек револьвера.
Насколько хватало ее знаний в области вооружения и техники, пистолет был заряжен.
– Слышал, что я спросила?
– Да, да. То есть, нет... Конечно, нет, - ответил он, поднимаясь на колени.
– Ни за что. Я люблю тебя, подснежник, ты же знаешь. Как мне отлипнуть? Это нереально.
– А тебя не смущает, что меня воротит от одного твоего вида?
– Нет.
– Ты больной! Ясно?! Когда я с тобой, мне хочется провалиться, лишь бы тебя больше не было! Неужели, это так трудно понять?!... Псих! Смотреть на тебя не могу!
– Не смотри. Кто заставляет? Закрой глаза. Я сам буду на тебя смотреть. За двоих, любовь моя.
– Не называй меня любовь моя!
Он отлепил одну руку от красного уха и огляделся. На полу лежала чья-то визитка. Ее-то Настя впопыхах не приметила.
– Ты что-то потеряла?
– Он поднял с пола визитную карточку и вдруг захохотал: - Что это?! А?! Га-га-га! Михаил Эдуардович Яновский? Га-га-га-га! Эдуардович, да? Теперь это так называется? Генеральный директор Тэ-О-О ... О-о-о! Га-га-га! "Кобра", блин, и здесь она! Он че, в натуре, генеральный? Га-га... А?
– Отдай!
– Не понял... Га-га-га! Че за прикол? Где ты это... Га-га-га-га! Где ты это нашла, любовь моя?! Кто тебе дал, а? Можно, я ее возьму... да? на память?
–
– Обломись!
– Сунув визитку в карман, он задвигал коленями по направлению к Насте.
– Стой!!
– предупредила она - Я хорошо стреляю!
– Я знаю, сам тебя учил.
– Еще один шаг - я ...!
– Ради бога, - разрешил Вадик, волоча за собой ноги по белому полу.
– Чего боишься? Стреляй. Что, не хочешь? Это тебе не тир, да?
– Стой!!!
– вскрикнула она.
– Хорошо-хорошо...
– Он остановился в одном шаге.
– Только ради нашей любви. Боишься, что я опять на тебя запрыгну? Хрен те! Размечталась!
– Вадим показал на ухо.
– После такого хрен че встанет, любовь моя. Не бойся, аппетит... аппетит ты у меня отбила, все уже позади, ты в безопасности. Отдай это, то, что у тебя в руках…
– Убью, скотина! Только подойди!
– Пожалуйста, пожалуйста, я ж прибалдею, если меня пришьет любимая девочка. Не какой-нибудь бородатый козел, а любимая девочка - это круто! Я за тебя волнуюсь: пальнешь - загремишь в тюрягу, выйдешь оттуда затраханной пердуньей - кто на тебя позарится? Будешь всю жизнь вспоминать нашу таллиннскую поездку как самый прекрасный сон.
– Заткнись!!
– Вместо того чтобы выстрелить, Настя в сердцах размахнулась и запустила в него револьвером.
Пушка влетела в грудь Вадима. В следующую секунду он свалился лицом на пол. Вскочив на каблуки, Настя выдернула дверной стул, грохнула им о землю и, перед тем, как уйти, оглянулась во гневе.
Он лежал в центре тесной аудитории, забыв о красном ухе то ли плакал, то ли смеялся.
Настя дважды моргнула серыми созданиями за стеклами чудом уцелевших очков и была такова.
... Повалявшись в одиночестве, Вадим зашевелился, подобрал револьвер, воткнул его за пояс. Затем нашел белую тряпку, которой вытирали мел с доски, приложил к уху и, не отряхиваясь, спустился со второго этажа филфака на первый.
Он попросил вахтера воспользоваться телефоном. Тот разрешил и поинтересовался, где можно было так изваляться в мелу?
– На втором этаже, - ответил Вадим, набирая телефонный номер с визитки Михаила Эдуардовича Яновского: - Реальное место, мела на всех хватит.
– Алло?
– ответили на проводе. По голосу - бабка лет под девяносто.
– Здравствуйте. Миша здесь работает? Это "Кобра"?
– Ну, какая я вам Кобра?!
– простонала старушка мученическим голосом.
– Сколько можно измываться?! Две недели нет отбоя: Кобра, да Кобра!
– Простите.
– Он повесил трубку и переключился на вахтера: - Я плохо выгляжу, да?
– Вы весь белый.
– А ухо красное?
– Он убрал о башки грязную тряпку.
– А ухо красное, - подтвердил вахтер.
– Что-то случилось?