Время умирать. Рязань, год 1237

Баранов Николай Александрович

Олег помрачнел. Буркнул:

– Видел твоих побитых, когда в погоню шли. И впрямь много. Но и татар вы настреляли изрядно, а половцев так вообще горами навалили.

– Не тот размен, – покачал головой Ратьша. – Татар больше в четыре раза. Это если нас с пешцами считать. А ежели только конных, так раз в семь. Один к семи размен должен быть.

– Будет и один к семи, – рубанул рукой воздух Олег. – Будет и больше.

Тут разговор заглушил топот добравшихся до них конных рязанских воев. Они двигались без строя, лавой, аккуратно объезжая

беседующих князей. Прошли быстро: отряд растянулся в ширину, в глубину строй был десятка в два всадников, не больше. Позади ехали начальные люди и походный воевода в их числе.

Увидав стоящих князей и Ратислава со своим десятком, Матвей направил коня к ним. Подъехав, поприветствовал Ратьшу, спросил у молодых князей:

– Вижу, поговорили уже. Все ли обсказали?

– Да вроде, – отозвался Олег.

– Войско впереди большое, – повторил походный воевода то, что Ратислав уже слышал. – Приказал я возвращаться к великокняжескому стягу. А там как Юрий Ингоревич решит.

– Все правильно сделал, – кивнул Ратьша. – Позади оставил кого?

– Само собой, – кивнул Матвей. – Две сотни легкодоспешных, на десятки разбитых. Верстах в трех-четырех позади идут.

– Понятно. Тогда я со своими тоже пойду вперед, посмотрю, что там и как.

– Я с тобой, – быстро подхватился Олег. – Воевода, к чему я тебе? – Это уже походному воеводе Тимофею. – Мои начальные и без меня неплохо управляются.

Тимофей укоризненно покачал головой, потом досадливо махнул рукой.

– Ступай…

Олег сразу дал шпоры коню, боясь, видно, что воевода передумает. Давид и Роман посунулись было следом за братом, но Тимофей их сразу осадил.

– Куда? Назад! Помните, что вы под моей рукой ходите, и перед великим князем я за вас в ответе. За мной езжайте!

Тимофей дернул узду и порысил за своими людьми. Князья нехотя развернули коней и поехали следом, с тоской оглядываясь на несущегося вскачь Олега.

«Не навоевались», – покачал головой Ратислав и дал шпоры Гнедку. За ним двинулся Первуша и весь его десяток.

Уехали недалеко. Татары выметнулись из-за рощи, раскинувшейся у подножия холма меньше чем в версте, и понеслись навстречу, издавая какой-то каркающий боевой клич, что-то вроде «кху-кху». Разворачивая Гнедка и пуская его вскачь, Ратислав еще подумал: «Рано татары выскочили, могли подпустить поближе, и если не стоптать, так побить стрелами».

Будто нарочно вспугнули рязанский разъезд. Догоняли тоже словно нехотя: коней особо не гнали. Число их Ратша оценил тысячи в две. Скакали около получаса, пока вдали не завиднелось рязанское войско. Увидев русичей, татары развернули коней и помчались прочь.

Ратьша перевел Гнедка на рысь, давая отдышаться. Олег, скакавший все это время последним (видно, надеясь, что какой-нибудь особо резвый татарин подберется поближе и будет с кем переведаться в рукопашной), подъехал к нему стремя в стремя. Конь Олега заметно устал – в броне. Не пересел князь переяславский на легкого скакуна. Хорошо, что татары гнали их не всерьез,

а то не ушел бы он от них. Ратьша попенял на себя: недосмотрел.

На лице Олега было выражение досады: опять не добрался до врага, не напоил свой меч кровью.

– Так и будем бегать по степи, – проворчал он. – То мы за ними, то они за нами.

– Ничего, успеешь подраться, – утешил побратима Ратислав. – Может, даже еще сегодня.

Он глянул на небо. Низкое зимнее солнце перевалило за полдень. Часа три-четыре светлого времени осталось. Дадут сегодня татары бой или будут заманивать дальше в степь?

К ним подскакала легкая рязанская сотня, идущая впереди тяжелой конницы. Сотник легко поклонился князю и боярину. Спросил:

– Много татар за вами шло?

– Тысячи две, – ответил Ратислав.

– Опять ушли, боя не приняв, – подосадовал сотник.

На это Ратьша ничего не сказал. Потом спросил уже сам:

– Князь Юрий Ингоревич впереди идет?

– Да, – кивнул сотник. – В середке. Да вон стяг его виден.

Ратьша кивнул и погнал коня к княжеской свите. Олег скакал чуть поотстав: конь его так толком и не отдышался. Великий князь с полусотней гридней и кучкой ближников ехал в пятистах саженях впереди тяжелой, построенной в линию тройных клиньев панцирной конницы. Легкая конница шла на крыльях и впереди.

Князь Юрий встретил их вопросом:

– Ну, далеко вражье войско?

– Не видели, – покачал головой Ратислав. – Шуганули нас.

– Близко они, – глянув на полуденный окоем, сказал князь Юрий. – Чую их.

Ноздри Юрия Ингоревича хищно раздулись. В глазах опять сверкнула ненависть.

– Пешцы далеко ли? – поинтересовался Ратьша.

– Нет, – оторвав глаза от заснеженной степи и глянув на воеводу степной стражи, ответил великий князь. – Позади идут в паре верст.

– Уморились, должно?

– Ништо, – махнул рукой князь Юрий. – Бой начнется, им никуда не бежать, на месте стоять придется. Отдышатся.

Ратислав в сомнении покачал головой.

– Посыльный скачет от передовых сотен, – показал на всадника (явно кто-то из свиты), несущегося им навстречу.

– Должно, опять татары замаячили, – буркнул недовольно Олег Красный. – Опять в догонялки хотят поиграть.

– Поглядим, – пожал плечами великий князь и выехал вперед.

Подскакавший гонец осадил коня перед Юрием, выдохнул:

– Татары впереди показались. Много.

– Далече? – спросил князь.

– Версты три. Из балки, через которую дорога на Онузлу проходит, выскочили. Сейчас в лаву разворачиваются.

– Хорошо! – В голосе Юрия Ингоревича слышался азарт охотника, увидевшего наконец долгожданную дичь. – Готовьте войско к бою! – Это уже воеводам свиты.

Те метнулись по своим местам.

– Вы тоже к своим ступайте, – обратился князь Юрий к Олегу и Ратьше. – Твои, Олег, на правом крыле. Остатки твоих, Ратислав, там же. Готовьтесь. Чую, надоело татарве бегать по степи, решили наконец впрямую силами помериться.