Время умирать. Рязань, год 1237

Баранов Николай Александрович

– С четверть версты, – утишив голос, сообщил меченоша. – Из-за поворота показались.

– Сколько?

– Не счел. Сразу назад повернул, как ты велел, боярин.

– Дозорная сотня, должно, – протянул Ратьша. – Та, из которой наши половцы, – кивнул на побитых половцев, мимо которых они как раз проезжали. – Видели тебя?

– Видеть, может, и не видели, а свист слышать могли. Поспешим, боярин?

– Успеем. Увидят своих побитых, поопасаются засады. Пойдут сторожко. Так что оторвемся.

Первуша кивнул, соглашаясь.

Так,

легкой рысью, они проехали версты три, сгоняя с дороги в лес попадающихся по пути крестьян. Потом в самом узком месте дороги уперлись в завал из свежесрубленных сосен. С той стороны завала их окликнули. Оказалось, люди из его, Ратьшиного отряда. Князь Роман, молодец, видя большое число бегущих в Рязань крестьян и зная, что вот-вот их настигнут татарские разъезды, придумал вот таким образом задерживать врагов. У завалов Роман решил оставлять десяток воинов с лошадьми. Они должны были шугануть приближающегося врага стрелами, чтобы не лезли вперед уж слишком нагло, а потом сразу уходить. Пока татары осмелятся подойти к завалу вплотную, пока поймут, что защитники ушли, пока пройдут с конями в обход, уйдет время, крестьяне успеют добраться до города.

Первуша и Ратьша спешились, ведя жеребцов в поводу, с трудом продрались через лесную чащу, обходя поваленные деревья. Там, забравшись в седла и пожелав удачи остающимся воинам, пустились в дальнейший путь.

Отряд догнали верстах в пяти от Рязани, миновав по пути еще пять таких завалов с караулившими за ними воями. Чем ближе к стольному граду, тем больше попадалось на дороге саней с крестьянами и бредущей за ними скотиной. На подходе к городу сани шли уже сплошной вереницей. Всадники Ратьшиного отряда ехали колонной по два пообочь дороги, чтобы не мешать их движению. Роман Романович Коломенский оказался в хвосте. Увидев Ратьшу, искренне обрадовался.

– Думал, пропал ты, Ратиславушка, – приобнял князь Роман поравнявшегося с ним боярина. – Перехватили вас татары.

– Скорее уж мы их, – хмыкнул Ратьша и рассказал о стычке с дозорным десятком половцев.

– Вдвоем – десятерых?! – восхитился Роман.

– Не ждали они нас. Осторожность потеряли. Вот и попались.

– И все-таки! Нет, какие молодцы! Все бы так по десятку татар положили, так уж и кончились бы они к этому времени.

– Ну, половцы – это не монголы. Те бы так не попались: порядок у них, по слухам, в войске железный. Уж ежели дозор бы правили, так грабить, поди, не стали бы.

– И все-таки десять воинов – это десять воинов!

– Ладно, перехвалишь, – махнул рукой Ратислав. – Князь Пронский где?

– В голове отряда едет вместе с сыновцами.

– Понятно… Народу-то в Рязань сколько прет. Успеют ли все добраться?

– Ох, не знаю, – озабоченно покачал головой Роман. – Татары, как понял, на пятки наступают.

– Так и есть. Завалы их малость задержат, конечно, но ненамного. Придумывать

что-то надо.

– Надо, – кивнул коломенский князь. – Только вот что?

– А вот чего думаю, брат. Село Шатрище в трех верстах от стольного града помнишь ли?

– Само собой.

– Там перед ним лощина широкая да глубокая, лесом заросшая по краям.

– Помню такую, – вновь кивнул Роман.

– Так вот, дорога на Рязань проходит как раз поперек нее, через выемки в склонах. Склон, тот, что на стороне села, особо густо лесом порос. Дорога глубоко его прорезала, словно ров. Высота стенок пообочь дороги в самом глубоком месте сажени три, а то и четыре.

– Помню такое.

– Так, мыслю, надо завалить деревами этот проход, поставить людей наших по склону лощины сверху. Лес густой, склон крутой и высокий. Чем не вал градский? Подержим там сколько-то супротивников, дадим мужичкам успеть до города добраться. Вон их уже сколько.

Ратьша кивнул на дорогу. По ней и правда крестьянские сани ехали уже в два, а где и в три ряда. Скорее ползли, не ехали. Ревела испуганная скотина, кричали возницы, ругаясь друг на друга, плакали младенцы, голосили женщины.

– С версту осталось до того места, – продолжил Ратислав.

– Правильно размыслил, брат, – обрадованно согласился с Ратьшиным предложением Роман Романович. – Надобно поспешить в голову отряда. Чаю, уж они там почти добрались до места.

– Езжай, распорядись, – кивнул Ратьша. – Пусть начинают деревья валить, завалы ладить. Мужичков с обозов бери, чаю, бабы и без них три остатние версты до Рязани проедут. Как татары подойдут, отпустим. По краю склона пусть тоже завалы ладят, чтобы было где от стрел укрыться. А я здесь поеду, за порядком послежу.

– Понял, сделаю.

Роман кликнул троих своих ближников, пришпорил жеребца, и они помчались вперед в голову отряда. А Ратьша задумался, припоминая местность окрест дороги возле той самой лощины. Место для обороны и в самом деле было неплохое. Справа лощина заканчивалась на обрывистом берегу Оки. Склоны ее там становились еще выше, а заросли деревьев и кустарников не давали пройти коннице. Обойти обороняющихся и ударить оттуда могла только пехота, но она наверняка заметно поотстала от передовых конных отрядов татар. Пока еще подойдет. Крестьяне за это время должны успеть укрыться в городе.

Прямые атаки конницы рязанцы отобьют или, во всяком случае, продержатся достаточно долго, чтобы беглецы сумели спастись. А вот слева верстах в шести-семи лощина сходила на нет, да и лес там редок. Не лес – перелески с раскиданными меж ними крестьянскими наделами. Там и конные свободно пройдут. Нащупают это место враги, наверное, не сразу, но нащупают. Потому туда надо поставить пять сотен панцирников. На какое-то время они татар задержат, дадут уйти защитникам лощины, а потом отступят сами, если смогут…