Время великих реформ
Шрифт:
Французы удивительные мастера для декораций. Разного рода фонтаны и каскады, и мильоны цветов составляли главную его прелесть. Праздник состоял из театральных представлений, что, по-моему, гораздо веселее балов. При этом меня приняли и провели по подъезду, который до сих пор употреблялся единственно только для коронованных особ. Вообще, любезности и радушию нет конца.
Утром писал письма, а в 1 час Император и Императрица взяли меня с собой в Villeneuve l’Etang, где был сельский праздник, на который было приглашено высшее Парижское общество, много Русских дам и весь дипломатический корпус. Этот Villeneuve l’Etang есть прелестное местечко avec des parties d’eau [105] посреди парка St. Cloud (Сен-Клу).
105
C прудами (фр.).
Погода
Император тоже расходился и принимал участие в играх. Все общество было в духе и в удивительном en train [106] . Вечером был в thе^atre Francais [107] . Давали «Les femmes savantes» [108] , а потом наша M-me Plessy играла премило le legs [109] . Она похорошела, потому что похудела, и очень нравится публике.
106
Состояние подъема (фр.).
107
Французском театре (фр.).
108
Пьеса Мольера «Ученые женщины».
109
Наследие (фр.).
Сегодня отправляемся в Versailles [Версаль] и St Cyr [Сен-Кир]. Продолжение впредь.
От души поздравляю Тебя, любезнейший Саша, с новорожденным Сергеем Александровичем [110] . Счастлив знать, что все совершилось благополучно, и здоровье Твоей драгоценной Марии продолжает быть удовлетворительным!
110
Сергей Александрович (1857–1905) – великий князь, пятый сын Александра II.
Наше Парижское пребывание, слава Богу, благополучно кончилось, и сегодня мы отправляемся в дорогу. Четырехдневное пребывание в Фонтенбло было чрезвычайно мило. Император и Императрица каждым днем становились со мною любезнее и милее, и прощание было особенно herzlich [111] . Но при нашем образе жизни мне для писем вовсе не оставалось времени, так что я на этот раз журнала написать не мог и ограничиваюсь посылкою моих разговоров с Императором, которые, я полагаю, Тебя будут интересовать.
111
Сердечным (нем.).
Известно, что Наполеон никогда не лжет, что то, что он говорит, всегда есть правда, но что он никогда не выговаривает всей своей мысли. Спроси Кн. Орлова [112] и других, которые его близко знают, все Тебе это подтвердят. Из посылаемых мною разговоров Ты увидишь, что он со мною более высказывался, чем когда-либо.
Я далек от мысли, что он высказался весь, нет, у него есть еще много потаенных мыслей, которых он еще никому не открывал, но все-таки ясно, что он со мною был откровеннее обыкновенного, знак, что все им сказанное будет точно и верно Тебе передано. Но я опять повторяю то, чем он кончил, а именно, что над этим должна быть непроницаемая тайна, и чтоб отнюдь не передавать этого в руки обыкновенной дипломатии.
112
По-видимому, имеется в виду Алексей Федорович Орлов – российский
Это все единственно для Тебя, иначе он так бы далеко не зашел. Не могу не сказать, как я благодарен Гр[афу] Киселеву за всю ту помощь советами и добрыми словами, которую я в нем нашел. Это было для меня неоцененное облегчение в моем трудном положении.
От души благодарю Тебя, милый мой Саша, за телеграфическую депешу об разрешении Николе остаться в Эмсе. Мы с жинкой этого век не забудем. Прощай, любезнейший Саша, обнимаю от души Тебя, Марию и новорожденного.
Разговоры с Императором, сколько возможно мне их запомнить, буду я записывать на отдельных листах, чтобы не путать и не распространять слишком журнала. В описании этих разговоров я по возможности верно передаю их смысл, но не могу ручаться за верность каждого отдельного слова, хотя стараюсь по возможности и их сохранить.
В Воскресение, придя к обеду, я застал Императора одного; мы дожидались прихода Императрицы минут 5, и он разговорился об Австрии, об двойственной роли, которую она играла во время [Крымской] войны. Maintenant que nous sommes heureusement en paix et en de bonnes relations, nous pouvons parler franchement et sans rancune des choses passеes; elles appartiennent `a l’histoire.
Vous comprenez bien qu’ il еtait de mon intеr^et de t^acher d’avoir l’Autriche de mon c^otе dans cette guerre, et il у a eu un moment o`u j’еtais persuadе d’avoir rеussi. Immaginez-Vous qu’ immеdiatement apr`es la bataille de l’Alma, et la fausse nouvelle de la chute de Sebastopol, nous recevons en m^eme temps, la reine Victoire et moi, la m^eme dеp^eche de l’Empereur d’Autriche: Je fеlicite sinc`erement Uotre Majestе sur le succ`es de Ses armes, et m’associe d’avance `a toutes les suites que cela pent amener!..
Vous avouerez qu’il est impossible `a un Souverin d’^etre plus explicite que cela, et je m’attendais donc qu’ immеdiatement les troupes Autrichiennes entreraient en lice et marcheraient de concert avec les n^otres. Eh bien, il n’en еtait pourtant rien. D`es qu’on vit que la nouvelle de la chute de Sebastopol еtait fausse, et qu’au contraire la forteresse tenait ferme et nous donnait beaucoup de fil `a retordre, les vieilles tergiversations et le double jeu de l’Autriche recommenca de nouveau. [113] Приход Императрицы прекратил разговор.
113
Теперь, когда между нами, к счастью, мир и добрые отношения, мы можем говорить откровенно и без прошлой злобы; она принадлежит истории. Вы понимаете, что в моих интересах было постараться привлечь Австрию на свою сторону в этой войне, и был момент, когда я был убежден в том, что мне это удалось. Представьте себе, что сразу же после битвы при Альме и получении ложного известия о падении Севастополя мы вместе с королевой Викторией одновременно получили одну и ту же депешу от австрийского императора: «Я искренне поздравляю Ваше величество с победой Вашего оружия и заранее выражаю готовность принять участие во всем, что эта победа повлечет за собой!..» Согласитесь, что яснее монарх выразиться не мог, и я ожидал уже, что австрийские войска сразу же вступят в войну и будут действовать совместно с нашими. Но этого не произошло. Как только мы увидели, что известие о падении Севастополя было ложным и что, напротив, крепость упорно защищается и доставляет нам множество хлопот, со стороны Австрии вновь начались старые увертки и двойная игра (фр.).
Но самый замечательный разговор был на другой день во время поездки на железной дороге в Фонтенбло. Тут он был откровеннее, чем когда-либо, и высказал много задушевных мыслей, которые лучше всего обрисовывают его характер и могут нам служить верным указанием для будущего, и как нам себя с ним вести.
Ясно, что он всего более боится недоразумений и считает последнюю войну единственно следствием ряда несчастных недоразумений, что если б в то время он мог лично видаться с Папа, никогда бы до войны не дошло. Поэтому он искренно желает откровенных объяснений, но вполне откровенных, без вмешательства страстей, и столь откровенных, чтобы можно было касаться вопросов самых щекотливых.