Время Верочек
Шрифт:
– Давно ваша закусочная открылась?
– Года четыре назад.
– Другие есть поблизости?
– Рядом нет, а дальше не знаю.
– Много людей-то бывает?
– Сначала мало было, а потом напротив авторемонтную мастерскую открыли, и потянулся народ.
– Да, удачно. Похоже, и мне потребуется сегодня ремонт: колесо проколол, а запаски нет.
Распрощавшись с разговорчивой официанткой, капитан Смирнов зашёл в мастерскую. Несколько мужчин, словно хирурги, колдовали над нутром «Волги». Он подождал
– Здравствуйте! Мне бы заплаточку, колесо прохудилось, – поспешил озвучить свою просьбу капитан.
– Подъезжайте, – разрешил мужчина. – Только подождать минут тридцать придётся.
Смирнов с интересом разглядывал стеллажи с инструментами, шинами, запасными деталями: несмотря на сельский статус, мастерская была вполне приличной, чувствовалось, что хозяин относится к своему делу с душой. На одной из стен висели старые советские плакаты.
– Знатные у Вас плакатики, – похвалил коллекцию Смирнов. – Им лет пятьдесят, наверное, будет?
– Да, не меньше. Отец мой подобрал. Он в больнице раньше работал, там главврачом Маслов Олег Тихонович был, интереснейший человек и коллекционер знатный. После смерти, царство ему небесное, стали делать ремонт в кабинете, на помойку собрались выкинуть эти плакаты, кому нужна макулатура.
– В местной больнице?
– Нет, в интернате для психов.
– Это где ж такой?
– Шестьдесят километров отсюда, в Троицком.
Оставшуюся часть пути Смирнов думал о сложном деле, которое ему предстоит распутать, как клубок запутавшихся ниток, и он приложит для этого все свои силы и знания. Иногда ему казалось, что он выучил все страницы дела солдата срочной службы Пырьева и готов читать их наизусть, как стихотворение. Только никакой поэзии не было, одна суровая милицейская проза.
Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Преступника, разгуливавшего на свободе и жившего полноценной жизнью десятки лет под чужим именем, прикрываясь чужим ребёнком и вымышленной историей. Свидетельские показания Ираиды Серебрянской, случайно узнавшей в Егоре Удальцове совсем другого человека – Матвея Пырьева. Нападение Пырьева с целью убрать Серебрянскую как единственного свидетеля. Рассказы друзей и родственников Удальцова, готовых в случае необходимости опознать Егора и его дочь Веру. Результаты генетической экспертизы, не признавшей Веру родным ребёнком подозреваемого.
Расставлены все точки, кроме одной: не найден потерпевший. Отыскать настоящего Удальцова живым или мёртвым капитан Смирнов считал долгом чести, своим служебным и человеческим долгом.
Больница
– Здравствуйте! Капитан Смирнов, уголовный розыск, – представился он главврачу Троицкой больницы.
– Чем могу быть полезен Вам, капитан?
– Мне необходимо просмотреть истории
– О! Это довольно сложно сделать, мы не храним истории умерших и выписанных больных, сдаём в архив. Двадцать лет – слишком большой срок, пациенты не находятся здесь столь долго. У меня есть истории только тех, кто жив и продолжает лечение. Вас интересует конкретный человек?
– Имени и фамилии конкретного человека я, к сожалению, не знаю, но надеюсь опознать с помощью документов. Также я не знаю, жив он или мёртв.
– Почему Вы решили его искать именно здесь?
– Этого я Вам пока объяснить не могу.
Капитан Смирнов просмотрел десятки дел умерших пациентов и не нашёл среди них ни одного, которое подходило бы под описание внешности, возраста разыскиваемого и времени поступления в клинику.
Главврач любезно предложил пройти вместе с ним по палатам, и Смирнов воспользовался этой возможностью, но и этот обход не дал результатов.
– Я могу расспросить Вас о прежнем главном враче? Вы были с ним знакомы?
– Да. Олег Тихонович – прекрасный человек.
– Что-нибудь о его семье знаете?
– Женат был, две дочери у него, внуков четверо. Но он большую часть жизни отдал работе. Можно сказать, создавал больницу собственными руками. У самых её истоков стоял, приложил немало усилий, чтобы это здание построилось.
– Он был отсюда родом, из Троицка?
– Нет, из соседней Щебетовки.
– Благодарю Вас. Я могу прийти в клинику ещё раз, например, завтра в девять утра?
– Да, пожалуйста, – ответил главврач.
Что ж, до утра оставалось не так и много времени, а дел у капитана Смирнова было невпроворот.
Он успел заказать справку из ЗАГСа о рождении Матвея Пырьева в надежде прояснить ситуацию с его отцовством, но в графе стоял прочерк, Матвей носил фамилию матери. Из материалов дела было известно, что она воспитывала сына одна. Только отчество Матвея случайным образом совпадало с именем бывшего главврача Троицкой больницы, и вот сегодня выяснилось, что и место рождения у них было одинаковым – село Щебетовка.
Глава четырнадцатая
Санитарка
Капитан Смирнов опаздывать не любил, поэтому на другое утро в назначенное время стоял у кабинета главного врача Троицкой больницы.
Время шло, а дверь оставалась запертой и в девять тридцать, и в десять утра. Главврача не было, и никто из больничного персонала не знал причин его отсутствия.
Всякое может быть, конечно: проспал, заболел, проблемы дома или в пути. Надежды на встречу с доктором Смирнов не терял, хотя уже было окончательно понятно, что пунктуальностью этот человек не отличался.