Время Верочек
Шрифт:
Дарья Ивановна не стала нажимать на кнопку звонка, постучала кулаком, металл глухо повторил её прикосновения, тут же приоткрылась боковая калитка, она вошла внутрь.
Минуты её отсутствия показались Смирнову часами. Он напряжённо ждал, вглядываясь в темноту. Если сам хозяин выйдет проводить Дарью Ивановну, тогда и возможность встречи с ним намного упростится.
Нет, ничего такого не произошло. Санитарка отправилась домой, а капитан покинул машину, быстрыми шагами подошёл к воротам и точь-в-точь повторил стук. За воротами раздались шаги, калитка приоткрылась.
С минуту они стояли лицом к лицу.
– Здравствуйте! Капитан Смирнов. Позвольте
Мужчина не сопротивлялся, но и ничего не ответил. Посторонился, пропустил капитана вперёд.
– Вам ничего не угрожает, поверьте, никакой опасности для Вас нет. Я здесь по другой причине, Егор.
Услышав своё настоящее имя, мужчина вздрогнул. Глаза его увлажнились, он сразу повернулся спиной в знак того, что не намерен говорить на эту тему. Капитан Смирнов в полной тишине приступил к своему монологу:
– Человеку, по вине которого Вы оказались упрятанным в Троицкую больницу на целых пятнадцать лет, Матвею Пырьеву – внебрачному сыну бывшего главного врача Маслова Олега Тихоновича, через несколько дней будет вынесен приговор. Ему вменяются в вину: умышленная кража боевого оружия и убийство сослуживца; хищение чужого ребёнка, денег, имущества и документов с целью сокрытия настоящего имени; совершение действий насильственного характера с целью запугивания в отношении Егора Удальцова, Ираиды Серебрянской, повлекших за собой причинение вреда здоровью и жизни потерпевших, а также групповое преступление, совершённое в сговоре с отцом. Я пришёл сообщить Вам об этом, а также для того, чтобы вернуть документы. Возьмите, пожалуйста! Это – Ваш паспорт. Это – копия свидетельства о рождении дочери – Удальцовой Веры Егоровны. Дочь жива и здорова. В ближайшее время встретитесь с ней. Вы – свободный человек и можете поступать, как угодно: остаться здесь или уехать в любое другое место, жить и работать в том городе, где Вам хочется. Я нашёл друга Вашего брата – Константина, а также родственников жены. Если пожелаете, прямо сейчас отвезу к ним.
Глава пятнадцатая
Тайны
В тени раскидистого дуба была припаркована машина, значит, её хозяин на рабочем месте.
Принадлежность автомобиля сомнений не вызывала: кто же ещё имел право оставлять личное транспортное средство на целый день во дворе государственного учреждения? Смирнов взглянул на часы: до окончания работы главного врача оставалось ровно пятнадцать минут.
Пётр Валентинович не сильно обрадовался очередному визиту следователя, но постарался скрыть негативные эмоции и заменить их вежливым предложением:
– Товарищ капитан, могу подвезти, если нужно.
– Спасибо, Пётр Валентинович. Думаю, нам лучше поговорить в кабинете.
Главный врач выразительно посмотрел на часы, намекая на то, что время разговора ограничено. Смирнов уловил этот взгляд, поэтому решил сразу идти ва-банк.
– Вы наверняка знали о том, что бывший главврач скрывал в больнице совершенно чужого человека, не являвшегося ему ни сыном, ни родственником, ни другом. Как Вы думаете, почему Маслов Олег Тихонович так поступал?
Главврач шумно сглотнул слюну, поперхнулся, стал судорожно хватать воздух открытым ртом. Слёзы потекли из-под его очков. Он весь взмок от удушающего кашля и нервного напряжения.
Капитан Смирнов распахнул настежь окно. Приток свежего воздуха взбодрил и вернул свободу мыслям и дыханию.
– Извините, – еле слышно проговорил главврач. – Я к этой
– Выходит, что не все, Пётр Валентинович, не все. Вы получили от бывшего главврача за свои заботы о якобы его сыне солидный куш. Олег Тихонович, понимая, что неизлечимо болен и обречён, передал Вам огромную сумму денег, просил не только заботиться об этом человеке, но и никому, никогда не выдавать его местонахождение и не отпускать на волю. Вы пообещали, взяли деньги, и своё обещание сдержали, поселив мужчину за высоким забором на территории собственного дачного участка. Удобно, правда? Какой-никакой, а работник: сажает, поливает, пропалывает, собирает урожай. Ничего не требует, тихий, проблем с ним нет, на судьбу не ропщет, согласен век просидеть в каморке. Еду из больницы носит санитарка, она же стирает бельё. И, главное, пациент не сумасшедший, как Вы сами изволили мне сказать в нашу прошлую встречу. Зачем же Вы, Пётр Валентинович, говорите, что не имеете отношения к этой истории, а сами продолжаете удерживать не умалишённого человека? На каком основании?
Главврач закрыл окно, налил стакан воды, хотел осушить его залпом, но поспешил. Часть воды пролилась на брюки.
Смирнов улыбнулся:
– Сухим выйти из воды не удастся, Пётр Валентинович.
– Мне надо подумать…
– Я Вас не тороплю.
Капитан успел выкурить пару сигарет прежде, чем главврач дал признательные показания:
– Олег Тихонович перед смертью выразил желание переговорить с глазу на глаз. Так я узнал, что Матвей в армии убил человека, – начал свой рассказ главврач. – Олег не мог спрятать сына в больнице, чтобы спасти от тюрьмы, здесь бы его обнаружили в тот же день. Срочно требовался донор, им и стал случайный попутчик Матвея. Его настоящее имя главврач не разглашал. Я поначалу не желал ввязываться в это дело, но Олег убедил, что для меня опасности не будет, ведь человек, которого надо прятать, никого не убивал, добровольно согласился отдать своё имя. В случае, если я соглашаюсь и впредь нелегально держать его, то Олег Тихонович щедро отблагодарит и поднимет все свои связи для того, чтобы меня назначили на должность главврача. Скажите, что теперь со мной будет?
– Придётся отвечать по закону, Пётр Валентинович.
Допрос с пристрастием
Уголовное дело Матвея Пырьева получилось объёмным, одних только свидетельских показаний – несколько томов.
В отдельное производство пришлось выделить дело бывшего и настоящего главврачей Троицкой больницы, вступивших в преступный сговор.
Следователь Смирнов жалел о том, что в сутках всего двадцать четыре часа. Их явно не хватало для того, чтобы подготовить все материалы для передачи в суд.
Ему предстояло последнее свидание с Пырьевым, точнее, допрос с пристрастием. Так Смирнов называл дознавательное мероприятие с применением эмоционального давления на допрашиваемого.
За время нахождения в следственном изоляторе Матвей Пырьев сильно похудел, вещи странно висели на нём, он был похож на огородное чучело, не хватало только шляпы с полями. Прежняя прыть с него сошла, уступив место серой тоске, в глазах поселилась ненависть к миру.
– Сегодня есть последний шанс сказать правду, – начал капитан Смирнов. – Как Вам удалось заставить Егора Удальцова остаться в Троицкой психиатрической лечебнице, которой руководил отец?