Время Воронов
Шрифт:
— Она была светлой? Давно потемнела?
— Давно.
— Ты купила ее прежде, чем стать Воронессой?
— Это подарок. От важного человека в моей жизни, — тон Шарлотты стал странным. Не то едким, не то горьким.
Льюис поколебался. Мысль, посетившая его, была глупой, необоснованной, но он все-таки спросил:
— А ты никогда не думала, что твоя брошь связана с проклятьем Воронов? Когда ты ее получила? Не перед тем, как твои волосы начали чернеть?
Шарлотта молча смотрела на него.
Льюис досадливо вздохнул.
Не
— Мне не нужно обдумывать это, повелитель. Я знаю, что меня прокляли именно ею.
Музыка стихла, и они остановились.
Сердце Льюиса заколотилось, как бешеное.
Неужели угадал?
— Пожалуйста, расскажи мне об этом.
— Зачем?
— Я хочу узнать больше о проклятии. Понять, как и почему люди становятся его жертвами.
— Все знают, что проклятье притягивают дурные люди.
— Неправда. Сольвейн — хороший парень. Рейвен был проклят в детстве. Что такого ужасного мог натворить ребенок, чтобы быть проклятым на всю жизнь? Да и ты явно не плохой человек, раз тебя все любят.
Губы Шарлотты дрогнули.
— Быть хорошим человеком и казаться им — разные вещи.
— Я очень тебя прошу, расскажи мне.
Шарлотта устало вздохнула и оглянулась.
— Только не здесь. Пойдемте в замок.
Льюис поспешил за ней, чувствуя, как любопытство разгорается в нем, подобно костру. Выходит, его монета, как и брошь Шарлотты оказалась проклятой! Конечно, ведь именно получив ее, он превратился в Великого Ворона! Украденные деньги господина Хэрринга не причем! Надо спросить Сольвейна и Рейвена, нет ли у них подобных вещей!
Шарлотта привела его в маленькую гостиную и изящно опустилась в кресло. Льюис сел напротив. Все-таки она невероятная красавица. Если бы только не ее постоянная болтовня…
Он вдруг кое-что заметил.
— Шарлотта, ты больше не трещишь и не перебиваешь меня. И говоришь довольно разумные вещи.
Шарлотта хихикнула и похлопала ресницами.
— Мы можем обсудить шляпки, если хотите.
— Ты мне голову морочила? Подшучивала надо мной?
— Я старалась вам разонравиться.
— Но зачем? — изумился Льюис.
— Затем, чтобы вы не приказали мне лечь к вам в постель. Я уже не раз страдала от мужской страсти, а от Великого Ворона меня некому защитить.
— С чего ты взяла, что я такой мерзавец? — возмутился Льюис.
— Я же не знала, какой вы. Сейчас знаю. Вы обещаете ко мне не приставать?
— Обещаю, — нахмурился он, — но больше так не делай.
— Хорошо.
Льюис глубоко вздохнул и успокоился.
— Шарлотта, расскажи про свою брошь. Откуда ты знаешь, что именно ею тебя прокляли?
— Тот, кто это сделал, признался мне. Он хотел сделать меня чудовищем.
— Зачем?
— Это
— Я готов слушать.
Шарлотта печально улыбнулась и начала свой рассказ.
***
Ее мать была доброй женщиной. Однажды, уже будучи глубоко беременной, она увидела маленькую фею, застрявшую в терновом кусте. Она освободила кроху, но маленькое платьице феи было изорвано в клочки, и она горько расплакалась. Мать Шарлотты была швеей и, достав иголку с ниткой, быстро все починила. Фея была так счастлива, что пообещала доброй женщине новый, удачный брак с богатым и любящим мужчиной: отец Шарлотты был человеком грубым, жестким и любил закладывать за воротник. Та отказалась: какой-никакой, а все же муж. Сама выбрала.
— Пусть лучше моя доченька родится и вырастет первой красавицей нашего города. Хочу, чтобы волосы у нее были золотые, а глаза — зеленые и яркие, как изумруды. Чтобы все знали, что она — не простушка какая, а самая настоящая принцесса! И чтобы жених у нее был красавец, достойный ее!
— Хорошо. Ее красота будет столь велика, что никто не сможет отвести от нее глаз. А любой мужчина, которого она полюбит, станет таким же красивым, как она сама. Но и тебя я не обделю: ты спасла меня и заслуживаешь счастья для себя, а не для других.
Отец Шарлотты бросил пить, а без выпивки оказался до того толковым работником, что вскоре разбогател. Выстроил новый просторный дом, избавил жену от нужды работать, нанял служанку, а потом кухарку и горничную. Он стал нежнее относиться к жене и души не чаял в дочери, считая ее своим талисманом. Соседи наперебой старались подружиться с их семьей.
Шарлотта росла в достатке. Мать наряжала ее как куколку и любила вместе с ней гулять по городу, ловя восхищенные и завистливые шепотки.
— Ты у меня принцесса, — говорила она, расчесывая золотые волосы дочери, — каждый мечтает быть рядом с тобой. Но выбирай не спеша: ты — лучшая и получишь самого лучшего жениха. А остальные пусть трудятся ради твоей улыбки. Эдакой красавице услужить — уже за счастье будет!
Мать и отец были людьми простыми и не слишком умными. Оба были уверены, что красота даст ей все, что нужно для счастья. Да и как могло быть иначе, когда об их дочери с придыханием говорил весь город? Когда ей дарили подарки просто так, чтобы улыбнулась? Все любили их Шарлотту! Так что росла она балованной, самоуверенной и черствой девушкой. Когда-то она и правда могла болтать только о шляпках часами, перебивая и не слушая никого, кроме себя. Поклонники не переводились, но и надолго не задерживались. Ее это не волновало, пока она не влюбилась. Вначале один раз, потом другой. Оба возлюбленных в конце концов бросили ее, честно признавшись, что не могут долго ее выносить. И что Шарлотта умеет любить только себя, что было возмутительной ложью!