Время жестоких чудес
Шрифт:
– Пусть в доме останутся только те, у чьих детей есть дети, – сказал Майнус.
– И вы его отпустили.
– Сэнир стратиг…
– Молчать. Вы отпустили мальчишку и даже подарили ему орион.
– Он спас…
– Молчать. Вы нарушили все правила. И поэтому я вас и оставляю в живых.
Стратига довольно часто называли сумасшедшим, и сегодня Алеф был на волосок от того, чтобы вслух озвучить это мнение. Он успел заметить тень усмешки на обычно непроницаемом лице собеседника.
А еще часто говорили, что стратиг способен читать мысли.
– Вы пренебрегли правилами ради врага, который вмешался в бой на вашей стороне. И теперь я верю, что вы действительно будете служить мне верой и правдой.
– Сэнир… – Алеф сделал попытку поклониться, Матис раздраженно махнул рукой.
– Перестаньте дергаться. Все эти придворные расшаркивания
Во тьме что-то шевельнулось. Алеф схватился за меч, Матис только покосился.
– Выходите, патэ Ирек.
Клок тьмы сформировался в патэ. Держа руку в складках одеяния, он пристально смотрел на пластуна.
– Я считаю, что нам стоит принять щедрое предложение помощи пластунов, – скучным голосом сказал стратиг. – Патэ Ирек, ваше мнение?
– Как будет угодно сэниру. – Священник отделался универсальной фразой, лицо было бесстрастно, но рука под одеждой расслабилась.
Стратиг вдруг улыбнулся страшно.
– Служить мне, – тихо и размеренно произнес он, выделяя каждую букву. – Не империи, не какой-то там идее – только мне.
– Клянусь! – сказал Алеф.
Ирек только кивнул, опасаясь, что голос подведет его.
– Патэ Ирек, – официальным голосом сказал стратиг, – подумайте на досуге, какие воинские части наиболее благожелательно настроены ко мне.
Ирек сглотнул.
– Слушаю, сэнир стратиг.
– Алеф!
– Мой сэнир?
– Продолжайте вашу обычную работу, регулярно докладывайте. Выкройте минутку в буднях непосильной суеты и пришлите своих бойцов ко мне, я хочу познакомиться со всеми.
Алеф явно собрался возражать, но рассеченные шрамом губы дрогнули:
– Как прикажете, мой стратиг. Какие уж теперь запреты.
– Как вы думаете, что будет с ней? – спросил незнакомый белобрысый парень с рукой на перевязи.
– Не наша забота, – угрюмо отозвался Макс.
Они шли по темным улицам. Влад брел, не глядя под ноги, споткнулся, Макс заботливо поддержал. Мысли кузнеца были где-то далеко. Макшем даже знал где.
У воличей решения о жизни и смерти соплеменника могли принимать только те, у которых есть внуки.
– …Казнить, – сказал сзади незнакомый голос. – Или изгнать, она заслужила…
Кузнец остановился, сжимая кулаки, говоривший налетел на него и отскочил, увидев перекошенное яростью лицо. Друзья схватили Влада за руки, потащили прочь, в полутьме люди натыкались на них, беззлобно ругали. Влад сопел угрожающе, болтун скрылся за спинами остальных.
Влад зло дернул плечами, его отпустили. Кати ласково уговаривала, даже погладила по плечу, кузнец вздрогнул.
Шли быстро, изредка перебрасываясь фразами. Влад угрюмо молчал. Вдруг ощутил быстрое пожатие пальцев, удивленно поднял голову и посмотрел в карие глаза.
– Не дергайся, ничего с ней не будет. – Лина подбадривающе улыбалась. Алек пихнул в бок с другой стороны, ухмыльнулся:
– Мы еще на вашей свадьбе…
Он осекся недоуменно, быстро шагнул в сторону и едва успел подхватить девушку. Он даже не сразу ее узнал, бледное застывшее лицо было похоже на старинную икону, синие глаза строго смотрели в темное небо…
Он смотрел в фиолетовую темь предночного неба. Солнце зашло, быстротекущие облака старались закрыть Южную Звезду и Вен-Ру, но их холодное тревожное мерцание продолжало покалывать глаза сквозь дымную вуаль. Торопливые Звезды спешили по своим вековым тропинкам, скоро взойдет Луна…
Он спустился к реке и безо всякого удивления посмотрел на бездну под ногами. У реки действительно не было дна, страшное пустое пространство тянулось вниз бесконечно.
Он ощутил присутствие кого-то знакомого и пошел по запаху мысли, поглядывая вниз. Там простирались облачные равнины, с огромной высоты казались белыми скалами. Красиво.
За поворотом реки на изглаженной водой до белизны коряге сидела девушка. Болтала босыми ногами над пропастью, смотрела то на Южную, то вниз.
Когда он подошел, девушка неторопливо повернулась, еле заметно улыбнулась ему. Глаза у нее были синие-синие, словно осколки дневного неба.
– Привет, – сказала она.
– Здравствуй… те… – промямлил он.
Она улыбнулась одними уголками губ:
– Ты в своем Стате нахватался дурных манер. Кто же обращается к сестре на «вы»? А насчет того, что сейчас было решено там, снаружи, в яви…
Она бросила ему красный платок. Алек непроизвольно поймал и почувствовал ужас. Ткань была красна, и кровь незаметна на ней, но повязка взялась коркой, шуршала под пальцами –
– Нет, – выдохнул он.
– Да. – Она пожала плечами. – Красная повязка. Кровь еще будет. И береги ее.
– Я буду. Обещал.
Алек уронил повязку на камни, шевельнул пальцами, заскорузлая ткань затлела, вспыхнула хилыми чадными огоньками. Он держал огонь, пока не сжег повязку, и ветер развеял пепел. Поднял голову, девушка улыбнулась впервые по-настоящему:
– И значит, свадьба действительно была славная.
Алек кивнул, чувствуя, как ужас разжимает когти, сел рядом. Не стал разбираться в запутанности прошлого, настоящего, будущего, неизбежного, возможного и невероятного, просто с удовольствием припомнил тот осенний день. Который то ли случился, то ли случится, то ли был придуман.
– Да, свадьба была что надо, – согласился он, огляделся. – Значит, здесь ты сидишь на берегу реки и смотришь в воду?
– Рада, что ты сумел найти дорогу, братец, – сказала она. – Если бы ты знал, как я устала…
– Ничего, – сказал он. – Когда вернется…
Имя потерялось в синей пустоте. Сестра смотрела на него с тоской и предвкушением.
– Здесь нет имен, – сказала она. – Но ты прав. Когда он вернется… Вот, полюбуйся!
Она склонилась, с жадным любопытством глядя вниз. Он тоже с опаской перегнулся через берег. Внизу из-за облаков всходила луна, чужая, она была больше и страшнее, незнакомые пятна казались пятнами плесени на голой кости черепа.
Он передернулся, торопливо отступил от края. Мир вокруг вздрогнул, мелкие камешки на берегу реки пустоты посыпались вниз, с хрустом обвалился кусок противоположного берега и медленно утонул в синеве.
– Сколько раз смотрела, никак не могу привыкнуть, – сказала девушка.
– Это неизбежно? – спросил он, внутренне содрогаясь.
– Почти, – ответила она. – Зависит от нас. Особенно от тебя.
– Тогда нам надо возвращаться. Пора, сестренка.
– Да, пора, – согласилась она. – Ты еще придешь сюда? Разделишь мое одиночество?
– Не знаю. Вряд ли.
Она смотрела, ожидая, с детским любопытством.
– Это место пугает меня, – признался он. Сестра может знать.
– Это место пугает всех. Таково будущее, нам хочется знать заранее, и одновременно мы страшимся этого знания… Но нам действительно пора. – Девушка встала, гибко потянулась.
Алек вдруг понял, что не знает, как отсюда уйти. Но страх не успел оформиться.
– Это очень просто, – терпеливо сказала она, – вспомни имя, любое. Свое не вспомнишь, оно что-то значит лишь в устах другого человека. Например, в моих. Я помню, как тебя зовут – Александр!
– Александр! – возмущенно сказала Лина. – Ты…
Она запнулась, глядя в лицо Кристы, беспомощно обвисшей на его руках.
– Она вдруг упала, – словно оправдываясь, пояснил Алек. – А потом мне причудилось… Да не, глупости…
Он осторожно опустил девушку на землю, похлопал по щекам.
– Крис, ты в порядке? Эй, сестренка…
Ее ресницы затрепетали.
– Теперь и она твоя сестра? – поинтересовалась Лина. – Сколько же их у тебя… сестер…
– Да, сестра, – сказала невнятно Криста, боднула головой воздух и села. – Кровник… Но это только потом будет…
– Не потом, а сейчас, – поправил Алек. – Мы уже кровники.
Криста удивленно посмотрела на него, Алек кивнул. Народ вокруг сдержанно шумел. Кати цыкнула, помогла Кристе подняться.
– Вики… что? – спросила она.
– Что ты видела? – спросил Влад, волнуясь.
– Она… красная повязка… – Криста помотала головой, еще не веря. – Хаман-войэ…
Утром самого длинного дня лета воличи собрались на поляне празднеств. Ветер нес по ветру вихры разноцветных ленточек, привязанных на ветви кустов и деревьев. Горели костры, дым душистых трав поднимался к небесам. Тихо рокотали барабаны.
Алек стоял среди войев, невольно улыбался, глядя на друга и сестру, пропуская мимо ушей напыщенные слова:
– Сегодня в Долгий день мы, как заповедали предки… В наше племя пришли… Не дело быть человеку в мире одному… Примем ли этих людей к себе, воличи?
Собрание зашумело, и Алек с удовольствием присоединил свой голос к неровному хору приветствий.
Острый камешек впился в босую пятку, Даниэл осторожно переступил с ноги на ногу, опасаясь испортить ритуал. Рядом стояла Даника, закутанная в плащ, который мог быть и менее дырявым, девушка безмятежно щурилась на солнце. Дэн старался смотреть в сторону, но взгляд всякий раз возвращался к сестре друга. Как она может быть такой спокойной? Незнакомые люди вокруг нервничали так, что это было заметно даже ему, не особо чувствительному к чужим эмоциям.