Всадник Ветра
Шрифт:
— Помогу всем, чем смогу, — кивнул Аполлон Теософович. — А ты, выходит, с Кириллом можешь видеться?
— Да, он прилетает время от времени. Может быть, на Новый год прилетит. Если хочешь, оставайся на праздники. Я тебе в комнате Кирилла постелю.
— О! Вот спасибо, дочь!
После этого говорить резко стало не о чем. Но и сидеть молча или сразу разрывать разговор Аполлон Теософович не хотел. Оглянувшись, он сказал:
— Что сидеть в тишине? Может, телевизор включишь?
Афина пожала плечами и сказала вслух:
— Умный дом, включи кухонный телевизор.
Черный экран напротив стола
Голос диктора говорил:
— Особую благодарность Отдела внутренних границ заслужили юные герои, сообщившие о заражении и оказавшие неоценимую помощь работникам силовых ведомств — пять волшебниц, известных под общим прозвищем «Девочки-Лошадки» — Подкова Бури, Подкова Шторма, Подкова Торнадо, Подкова Смерча и Грива Урагана — а также объединивший с ними силы волшебник Всадник Ветра…
По экрану побежали кадры, явно выдранные из видео с камер наблюдения, но все же хорошего качества: симпатичные девчонки в сине-белых нарядах, то летающие в небе, то гвоздящие насекомоподобных тварей на земле. И темноволосый голубоглазый мальчик в синем пальто с белым шарфом, с мрачным выражением лица и сверкающей глефой в руках.
— Ого, — сказал Аполлон Теософович. — Как он на батю моего стал похож! Суровая мина вот эта — один-в-один!
Афина покосилась на отца, вздохнула и закрыла лицо ладонью.
Глава 19
Честно говоря, я не ожидал, что до Нового года случится еще что-то значимое. Когда уже?! С детского праздника на уничтожение чудовищ мы загремели двадцать восьмого декабря. Даты тут такие же, как в моем прежнем мире, и Новый год, он же Снисхождение, отмечают тридцать первого. Никаких значимых событий просто не втиснуть!
Ага, как же.
Двадцать девятого мы по большей части отсыпались: уж больно утомительным выдался предыдущий день. Тридцатое же число собирались посвятить подготовке к празднику. Девчонки планировали напечь печенья, нарезать салатов и собрать какой-то сложносочиненный тортик, а я — делать подарок маме. Ничего особенного, но при том обилии неприятных эмоций, что ей выпало, пусть хоть что-то позитивное! Например, подарок от любимого сына. Дерева у меня было хоть завались, инструментов тоже, так что я решил вырезать ей красивую вешалку для одежды. В коридоре нашей квартиры висела какая-то совсем простая, самая дешевая, купленная, кажется, в первые дни после переезда в Атомоград-58 да так и не замененная. Я и дизайн давно придумал: ничего сложного, классические олени, медведи, горы… А, нет, горы тут не считаются красивыми. Ну ладно, тогда елочки.
Девчонки живо согласились с этим планом и почему-то заявили, что тоже подготовят моей маме подарок.
— Да вы ее даже не видели никогда! — запротестовал я.
— Зато очень живо представляем, — ухмыльнулась Агриппина. — И вообще, раз она единственная из всех наших родителей, с кем мы можем и хотим встречаться — быть ей оподаренной!
— Эм-м, Риночка, нет такого слова в орденском языке, — мягко сказала ей Ксантиппа.
— Да? А жалко, хорошее слово.
Девчонки и правда со своими семьями видеться не могли. Лёвка и Лана из-за гиасов, Рина и Ксюша из-за нежелания, а Санины мотивы были и проще, и сложнее одновременно. Проще в том смысле, что ее семья жила очень далеко, аж в Орденских землях на Таланне, в городе Тамиран — особо не налетаешься. Сложнее, потому что Санина мама отличалась «тонкой душевной организацией» и впадала в истерику при каждой встрече с отлученной от нее (и ныне неподконтрольной) дочерью. Поэтому Саня только переписывалась с отцом, куда более вменяемым товарищем.
Зная, что Санин папа театральный режиссер, я логично предположил, что мама у нее — актриса, прима какая-нибудь. Но Саня со вздохом возразила: «Театральный декоратор и портниха. Но мечтала быть актрисой, поэтому у нее комплексы… И обижается на папу, что он ее на сцену не берет… Хотя шьет замечательно! Для сценических костюмов нужна очень высокая квалификация».
Ага, коллега моего отца, стало быть. Видимо, портные все с прибабахом[3].
Короче говоря, из-за сложных отношений в семье Ксантиппы она, с одной стороны, не имела жесткого гиаса на отсутствие контактов, а с другой — к этим контактам и не стремилась. Так что я не стал разочаровывать девчонок и позволил им попробовать оказать моей маме знаки внимания. Я был совершенно уверен, что Афина Ураганова отнесется к ним положительно — и к знакам, и к девочкам.
Подарок девчонки выбирали вместе, за ноутбуком, хихикая и гримасничая. Заказать что-то хотят через Сеть? Или просто ищут, в каком магазине забрать? Я не стал спрашивать, хотя мне казалось, что ценность покупного подарка в нашем случае невелика — их дело. Просто сидел спокойно, вырезал себе вешалку, потягивая из кружки горячий какао с корицей (Лана сделала). И тут заиграла музыка. Несколько пианинных нот, затем приятный женский голос запел: «Ах, Моро, мой чудесный Моро, ты скачешь так скоро по зеленым степям…»
Ксюша почему-то покраснела до корней волос, аж подпрыгнула и бросилась к своей кровати, чтобы достать из-под подушки телефон, увешанный пластиковыми фигурками разноцветных лошадок. Но, поскольку нашла его не сразу, мы успели услышать несколько строф песни — видимо, из титров ее любимого мультика.
На словах «Ах, Моро, с ветрами ты споришь» Ксюша наконец приняла звонок.
— Алло! — гаркнула она в динамик таким тоном, что впору спрятаться под стол.
Замерла, прислушиваясь.
— А вы кто такой ваще? — и после паузы. — Чего?
Потом пожала плечами и протянула телефон мне.
— Кир, там какой-то маньяк в трубку шепчет. Говорит, ему ты нужен. Я ему телефон не давала!
— Знаю, что не давала, — успокоил я ее. — Если это мой знакомый маньяк, то он сам узнал. Он в Службе работает.
Только почему он звонит Ксюше, а не мне на коммуникатор? Случилось что?
В трубке и правда раздавался голос бессердечного мага.
— Привет, Кирилл, — сказал он. — Прошу прощения за это нарушение приватности твоей подруги. Обстоятельства резко изменились, не хотелось бы пользоваться твоим коммуникатором. У меня появилась возможность дать тебе до конца года еще один урок. Сможешь прилететь сегодня до вечера?